поздно и я, насильно ворочая протестующим языком, прошептала...
— Я ёбанная блядь.
А ведь я тогда была ещё целочкой, даже ни разу не целовалась с мальчиками, даже с Костей — он почему-то не решался, а я всегда была стеснительной особой.
— Громче!!! Кто ты ещё??? — упивалась местью Вика.
— Я — хуесоска, грязная шлюха, дешёвая шалава, — уже громко сказала я, наплевав на гордость, чувство собственного достоинства и стыд.
— Молодец... — сказала Вика, гладя меня по голове, что было ещё унизительней, чем когда она меня избивала. — Теперь мы тебя будем называть не Мариной, а... — почти было слышно, как скрипят от перегрузки шестерёнки её мозгов, и тут кто-то из девчонок предложил — «Маша».
А Таня тут же подхватила:
— Да! Машка... Машка-какашка, — издевательски хохоча.
Вике понравилось это имя, и с тех пор все меня называют именно так.
— Теперь мы установим для тебя правила, которые ты должна неукоснительно выполнять, иначе тебя ждёт наказание, поняла, блядь? — сказала мне Вика.
— Да, госпожа... — покорно опустив голову, ответила я.
— Во-первых, — продолжала Вика, — тебе запрещено носить нижнее бельё, во-вторых тебе не разрешено пить, жрать, срать или ссать и тем более дрочить без нашего разрешения. Кстати, ты обычно часто дрочишь?
— Я это не делаю... — покраснев, соврала я.
— Не пизди, — спокойно отреагировала моя мучительница. — По глазам вижу, что теребишь клитор. Да, в-третьих, тебе запрещено врать, а любые приказы ты должна исполнять беспрекословно, поняла, сучка?
— Да, моя госпожа, — смиренно ответила я. — Вы праву, я дрочу, простите, что соврала.
— Это хорошо... — сказала, хитро улыбнувшись госпожа, — а теперь раздевайся.
Я несколько секунд стояла, замерев, не веря, что это говорят мне, потом стала с неохотой и дрожью в коленках стягивать с себя через голову кофточку, аккуратно сложив её на своей кровати принялась расстёгивать пуговицы на юбке.
— Быстрее, паскуда, — вошла во вкус Таня, — нам некогда весь день на твои тряпки любоваться!
Я заторопилась и вскоре осталась в одном нижнем белье, уставившись в недоумении на моих мучительниц.
— Всё снимай, потаскуха, неужели не ясно?! — повысила голос Вика. — За свою нерасторопность ты заслужила своё первое наказание... Таня принеси верёвку.
Я стояла совершенно голая перед толпой девчонок, одной рукой прикрывая лобок, а другой безуспешно пытаясь закрыть большую не по возрасту грудь, которой я и без того стеснялась.
— Тебе кто-то разрешал прикрываться???! — возмутилась Вика. Ишь какая стыдливая хуесоска! Поздравляю, заслужила уже второе наказание!
Тем временем вернулась Таня и Вика приказала ей связать мне руки за спиной, что та с удовольствием сделала. Я почему-то подумала, что Таня куда больше рабыня чем я хотя бы потому, что стала ей добровольно. Хотя возможно я просто утешала себя.
Вика тоже не надолго отлучилась и вернулась с горстью бельевых прищепок, две из которых прицепила мне к соскам, которые тут же пронзила острая боль, хуже которой было только ожидание того, когда прищепка коснётся моей нежной, незащищённой, не знавшей мужской ласки груди.
— Неплохо... — протянула, задумавшись, Вика. — Итак, бабоньки, какое бы нам придумать для неё поручение?
— Пусть полы вымоет, — пробубнила Люда, которая согласно графику дежурства, должна была сегодня выполнять эту обязанность.
— Стерва! — вырвалось у меня.
В ответ Вика отвесила мне оплеуху и сказала:
— Видимо по хорошему ты не понимаешь... Принесите сюда швабру!
Таня тут же принесла, не то желая угодить госпоже, не то от нетерпения увидеть шоу.
— Значит руками работать не умеешь, — прошипела Вика, — только пиздой привыкла
