отца. Это ее настоящее имя. Как я и предполагал, ее мать была романтической провинциальной барышней, бросившейся в омут страсти — благодаря чему блудное сие дитя и появилось на свет. Такая же участь постигла и Эмму. Девчонка уговорила мать переехать в Москву. Поступила на вечерний, параллельно работала секретарем. В общем, все шло прекрасно, пока к шефу не начал наведываться его партнер по бизнесу, запавший на юную прелестницу. Получив отпор своим домогательствам, тот старался унизить ее при каждом удобном случае. Последней каплей для Эммы стало, когда приятель шефа приказал ей сделать нечто (Эмма детали этого момента опустила), что не входило в круг ее обязанностей.
— Служить бы рад, прислуживаться тошно, — ответила гордая сибирячка и на следующий же день была уволена.
Вскоре ее мать положили в больницу c запущенной стадией рака. Девушка наняла на последние деньги ребенку няню и стала искать другую работу, однако поиски ее оказались безуспешными — благодаря отсутствию регистрации и нелицеприятной записи в трудовой. Положение становилось катастрофичным: матери срочно были нужны дорогие лекарства, няне — платить за следующий месяц, — и это не говоря о плате за аренду квартиры.
Так Эмма очутилась в этой обители разврата.
Что я могу здесь добавить? Я не особенно верил слезливым историям продажных девиц, рассказанным в надежде, сыграв на жалости, получить неслабые чаевые. Однако волнение Эммы было убедительней, чем любые доказательства. И все же, господа, не сочтите за благородный порыв то, что было вызвано одним желанием — поймать рыбку на крючок. Я всего лишь пожелал иметь рабыню, которая считала бы за счастье служить мне. Доверие, признательность, зависимость, благодарность и любовь, которую я надеялся разбудить в своей не ведающей того жертве — вот пять мотивов, которые позволили бы мне осуществить свое желание с максимальной для того эффективностью.
— Ты уже принимала клиентов?
— Только вчера.
— Сколько?
— Одного.
— Ты больше не будешь этим заниматься. Я оплачу лекарства, содержание твоей матери, няни ребенка и квартиру. Но ты будешь жить со мной и делать, что я скажу. Что ты думаешь об этом?
Она подняла на меня свои карие влажные глаза и серьезно так ответила:
— Вы же знаете, у меня нет выбора.
И все же этот ответ не совсем устроил меня. Я хотел вовсе не того, чтобы Эмма терпела меня из чувства долга, я желал, чтобы она стала моей рабыней из любви ко мне.
Поэтому месяца полтора я был идеален. Не притрагиваясь к Эмме, я был с ней нежен, заботлив, щедр. Наконец, мои усилия увенчались успехом:
— Вы разве не хотите меня как женщину? — как-то вечером спросила меня она.
— Эмма, я безумно хочу обладать тобой. Но не раньше, чем ты сама захочешь этого.
— Я... я хочу Вас.
— Ты любишь меня?
— Да.
— Скажи мне это.
— Я люблю, я обожаю Вас.
Я поставил ее подле себя на полу на колени и приказал:
— Тогда обнимай меня! Целуй меня!
Глаза Эммы загорелись пламенем вожделения, и она, обняв мои ноги, стала целовать меня. Я сидел, расправив плечи, чуть склонив голову к этому ангелу; она, напротив, жадно дотягиваясь к моим губам, страстно их целуя. Я же снисходительно принимал ее поцелуи, даже не прикоснувшись к моей девочке, как мне ни хотелось этого.
— Эмма, я должен тебе сказать одну вещь, — начал я, усадив свою девочку на колени. — У меня ... есть один порок, и я надеюсь на твое понимание. Видишь ли, меня возбуждают только связанные женщины. Ты не будешь против, если в эту ночь, нашу первую ночь, я буду любить тебя связанной?
— Нет, — ответила Эмма после минутного размышления. И тут же на ее руках защелкнулись наручники. Приковав к кровати за руки и за ноги свою жертву, я сказал:
— Извини, милая. Просто
