дверь. Дверь открыла высокая стройная девушка в домашнем халатике. Она даже не успела ничего понять: я ей сразу заткнул рот, схватил в охапку, и вместе с ней вбежал в квартиру. Входную дверь на все замки и щеколды закрыл Самоха. Из глубины квартиры послышался мужской голос:
— Машенька, кто там приходил?
Самоха побежал на голос, держа в руке нож. Через какое-то время из спальни показался парень где-то около 30 лет от роду в трусах и майке, которого, угрожая ножом, вел мой подельник. Хозяйка квартиры Маша, которая оказалась женой этого парня, еще не придя в себя, по нашему требованию принесла лейкопластырь и веревку. Парня мы связали и заклеили его рот пластырем, чтобы не шумел, и спрятали его в стенном шкафу. Времени не было. В квартиру вот-вот могли прийти менты с облавой, они уже наверняка вызвали подкрепление, и сейчас будут прочесывать район, понимая, что мы не могли далеко от них уйти. Я спросил у Маши:
— Водка есть?
Она ответила утвердительно.
— Тащи.
Взяв поллитровку из рук дрожащей девушки, я ее откупорил и дал ей:
— Пей!
Она стала отказываться. На уговоры времени не было, и я ей дал крепкую пощечину. Она сразу как-то обмякла, взяла бутылку и, скривив от отвращения лицо, стала, давясь, глотать. Выпив где-то треть бутылки, она повисла у меня на руке и заплетающимся языком сказала:
— Я больше не могу.
Оставшуюся водку короткими, но мощными залпами выпили мы с Самохой. Водка была теплой и противной. Но желаемый эффект был достигнут: напряжение отпустило, по телу разлилось тепло, мысли не помутнели, но голова стала легкой-легкой, а тело тяжелым. Я приказал Самохе:
— Раздевайся до трусов.
Одновременно раздевшись до майки и трусов, мы забросили свои шмотки в какой-то шкаф. На Маше я резким движением распахнул халат, содрал с нее лифчик и трусики. Тогда было не до этого, но все же я отметил, что у Маши не только красивое лицо с пухлыми губками и большими глазами, не только волнующие волнистые пряди волос цвета соломы, не только длинные стройные гладковыбритые ноги, блестящие от загара, но и плоский животик, упругие дынеобразные груди с призывно торчащими розовыми сосками, по-бразильски оттопыренная попка с двумя рельефно раздвинутыми в стороны полушариями, открывающими промежность и из всей растительности лишь маленький, аккуратненький треугольничек волос на лобке. Но тогда было не до этого.
— Ну что, накрывай на стол, хозяйка, — сказал я Маше, запахнув обратно ее халат.
— Да у меня и нет ничего.
— Накрывай что есть. Только быстро!
Маша как будто очнулась ото сна, и заспешила на кухню неуверенными шагами. Мы с Самохой быстренько помогли ей: открыли банку рыбных консервов, порубили колбасу, сало и хлеб, из холодильника достали полуторку пива и начатую бутылку коньяка. На сковородку я разбил все пять имевшихся в запасе яиц. По моей команде мы быстро выпили еще по рюмке коньяка, запили пивом, закусили бутербродами, как вдруг в квартиру настойчиво позвонили. Я выдернул пояс из Машиного халатика и бросил его в сторону. Теперь ей пришлось придерживать полы халата рукой, чтобы он не распахивался. Жестким голосом я ей сказал:
— Сейчас ты откроешь дверь, будешь пьяной и веселой. Ментам скажешь, что я твой муж, меня зовут Игорь. Запомнила?
— Да.
— Как меня зовут?
— Игорь?
— Кто я?
— Мой муж, — язык Маши прилично заплетался. Сказывалась приличная доза водки и последующий коктейль.
— Если будешь умницей, то все будет хорошо. Мы еще и денег тебе заплатим за хорошее поведение. Попытаешься нас сдать, сделаешь что-нибудь не так, то Самоха горло перережет твоему муженьку. Кстати, как его зовут?
— Саша.
— Вот, не будет у тебя Саши. Запомни, все зависит ... от тебя. Поняла?
— Да.
— Самоха, иди в комнату к этому супчику, в
