слегка притронулся к лобку.
— Ришар, перестань!... Ну, а она? Трогала тебя?
— Я сам прижимал ее руку или ею водил по своим брюкам... натирал... А через несколько дней после этого, когда мы с ней однажды вечером стояли под верандой, я расстегнул свои брюки и засунул туда ее руку...
— А она?... Отдернула ее?
— Нет. Я целовал ее, а она сама держала свою руку на моем члене и, конечно, ощущала, как он вздрагивает... Так же как ты... сейчас чувствуешь это своей горячей ножкой... Да, Элли?
— Ты опять?
— Элли...
— Ну, что еще?
— Элли милая... Я только расстегну брюки... и прижмусь к твоей ножке...
— Ришар, ты совсем несносный... Что ты делаешь?... Как нестыдно...
— Вот и все... чувствуешь?
— Продолжай!
— Так вот я направил руку Жанны, сжимал ее ладонь и пальчики вокруг своего члена и когда, наконец, она сама сжала его своей милой ручкой я начал ее онанировать...
— Неужели ты уже знал это.
— Конечно, а знаешь, кто меня научил.
— Мальчишки, кто же еще!
— Помнишь, у нас была горничная, такая высокая, красивая блондинка.
— Сюзанна?
— Вот, вот она!
— И что?
— Она очень любила меня онанировать.
— Не может быть! Я помню она была такая скромная, застенчивая, всегда ходила, потупив глаза и краснела при всех удобных и неудобных случаях!... И когда же это было.
— С год до Жанны. Мне тогда было около 13 лет, а Сюзанне лет 16 или 17, вероятно. Я помню, что у меня уже тогда стоял как кол, хотя еще маленький.
— Ришар...
— А ты бы знала, Элли, с каким искусством Сюзанна искала и находила многочисленные удобные пути, чтобы хоть немного побыть вместе.
— И она сама начала?
— Да. Целоваться, пожалуй, мы начали вместе, а трогать половые органы начала она. Часто, когда никого не было ... в соседних комнатах, а я сидел в кабинете за уроками, она тихонько заходила ко мне, расстегивала брюки, я откидывался на спинку стула, вытягивал под стол ноги и уже ничего не соображал. А она... делала мне и при этом сама сильно возбуждалась...
Раccказывая это я поглаживал кончиком пальца, набухший, как бугорок, покрытый тонкой тканью ее трусиков.
— Ришар, перестань... Что ты делаешь?... А Сюзанна что?
— Когда дома никого не было, она учила меня онанировать ее, что доставляло и мне и ей огромное удовольствие...
— А... большего ты с ней не имел?
— Нет, но она рассказывала мне подробно, как это делается, но со мной она занималась только онанированием. От ее искусной ручки я начал впервые спускать.
— А она?
— Сюзанна любила лежать на диване, приподняв ноги и все время говорила, как ей делать... — «Немного выше... медленнее... сильней, чуточку быстрей... вот уже приближается... Ришар скорее... сейчас спущу... еще... Ришар... я спускаю... спускаю-ю-ю...» И это было чаще всего днем и редко вечером. Я склонялся над ней, стоял у дивана и любовался тем, как она, задыхаясь, краснела, вздрагивала, вытягивалась, как при последних ее криках сильно увлажнялись, и без того мокрые ее половые части... Конечно, я с ней очень хорошо изучил это, и то, как спускают девушки... Элли... А у тебя тоже очень мокро...
— Ты виноват! не трогал бы... и не было бы... А ты? как же ты тогда?
— Сюзанна часто держала меня за член. Ласкала его. А сразу после того, как она спускала она добивалась того же и у меня, что было очень легко, так как я возбуждался, онанируя ее, что, кажется, и без ее пальцев спускал бы... Иногда закончив спускать, Сюзанна захватывала мой член себе в рот, делала несколько сосательных движений и... все... я ей делал в рот и тут же, обессилив, валился на нее передохнуть...
— Ришар, какой же ты был бессовестный...
— Элли у тебя губы стали толстые... И клитор... твердый...
— Перестань... А с
