кобелями повезут, а потому, что любимый мужчина оказался готовым ради меня на такую смелую идею. Но, как выяснилось, это были далеко не все сюрпризы того вечера. Приехали в сауну, вот в эту, кстати говоря (она указала ухоженным пальчиком куда-то в темноту за окошком). Гриша завязал мне глаза, попросил немного потерпеть, и держаться за его руку. Провел, как поводырь, внутрь, поставил на колени, и в губы сразу же уткнулся совершенно незнакомый мне член. Пока еще мягкий и податливый. Такой чужой, но такой желанный (мечтательно). Это был второй, после Гришиного, член в моей жизни. Я набросилась на него так, будто его у меня могли отобрать, так и не дав распробовать. Но его никто не отбирал. Наоборот, через пару минут у меня во рту еще один «конец» оказался. А в щеку уперся третий! Я подумала о том, что Гриша, видимо, не удержался и присоединился к «гостям», но тут же поняла, что ошибаюсь.
Все потому, что откуда-то сбоку мне на голову положили четвертый причандал! А с другой стороны — пятый! Я была в замешательстве, понимая, что парней явно не двое. Вот тут-то мне глаза и развязали. Вот тут-то я и охренела от количества обнаженных мужчин вокруг. Ребят, действительно было не двое. Как позже выяснилось, их было ровно в десять раз больше! Двадцать! Двадцать человек! Двадцать стволов в честь двадцатилетия! У меня глаза разбежались от такого изобилия. Каких только членов там не было! На любой вкус, как говорится. Большие, маленькие, прямые, кривые... Какие хочешь, короче... О, Гриша с чаем идет!
Из темноты, действительно, вынырнул наш новый знакомый, с небольшим термосом и пластиковыми стаканчиками в руках. Занял свое место за рулем, и обратился к нам, разливая чай, и передавая его назад:
— Извиняйте, мужики. Постоянный клиент двух армейских друзей нашей Дианкой «угощает». Азар, держи за «простой» (он протянул дагестанцу двадцатидолларовую банкноту).
— Не-не, Гриш, не надо. Ты мне и так хорошую цену дал, не зажлобился. Так что не надо никакой «простой». Мы так подождем. Тем более твоя жена вообще бесценные вещи нам тут рассказывает.
— А про что рассказывает? (косвенно обратился к супруге).
— Про двадцать «подарков» на День Рождения, — с улыбкой ответила Алина.
— Ого! Так ты уже почти все рассказала?
— Еще не все. Так, в общих чертах обрисовала. Не сказала, что ты вообще всего того безобразия не видел.
— Ааа... Было дело, было (Гриша улыбался, окунаясь в воспоминания). Я Алинку к «гостям» завел, и на колени поставил. Потом тихонько за дверь вышел, и стал к звукам прислушиваться. Минут пятнадцать простоял, пока не услышал, что её трахать начали и «по кругу запустили». Едва удержался, чтобы не ворваться внутрь, и не понадавать всем по шее. На ватных ногах на улицу выперся, и закурил. Вроде как подуспокоился, и даже домой, как изначально планировал, заставил себя поехать.
Но, чем дальше от сауны отъезжал, тем быстрее новый порыв ярости назревал. Старался отвлечься и взять себя в руки, но никак не получалось. От приступа дикой ревности застрелиться хотелось. Вести машину не мог, руки тряслись, как во время лихорадки. Пришлось парковаться на стоянке, и домой на такси ехать. Но дома стало еще хуже. Все кругом о жене напоминало, порождая в голове образы того, что с ней сейчас, скорее всего, делают. Несколько раз порывался набрать номер одного из парней, которого старшим назначал. Хотел велеть сворачиваться, и по домам расходиться. Но набрал вместо этого банщицу Вику, которую много лет уже знал, и только в её смену париться приезжал.
Вика — свой человек, я ей как себе доверяю. Тёртая такая, жизнью битая баба. Такого разврата за жизнь насмотрелась, что моя затея, когда я к ней со столь деликатным планом обратился, её совсем не удивила. Более того, мужиков для предстоящей оргии она для меня из своего окружения подобрала. Сказала, что ребята все адекватные, семейные, потому «болячек», и прочей гадости на «концах»
