— Сообразительная самочка, — довольным тоном сказал лысый. — Встань. Повернись. Еще повернись. Тебя мы будем звать... Бусинка.
— Да, Хозяин, — Лайма снова опустился на колени.
— Что ж, — сказал лысый. — Я тобой доволен. Значит, прикажи Бусинку вымыть и приготовить для моей постели. А Губ-ка... Пусть Шарик отведет ее к Монстру.
— Хорошо, — сказал Вахтанг.
Поведение Шарика, когда мы вышли, резко изменилось. С Лаймой-Бусинкой он обращался теперь подчеркнуто почтительно, пропустил его вперед, а меня не замечал вообще. Я поплелся за ними следом. Шарик привел нас в большую ванную комнату, где на скамеечке в вольных позах сидели двое абсолютно голых, если не считать ошейников, мальчишек лет пятнадцати. Они были накрашены и напомажены и весело обсуждали что-то свое.
— Эй, блядешки, — прикрикнул Шарик. — Хватит трепаться. Хозяин приказал приготовить для своей постели госпожу Бусинку.
— Живей, — он шлепнул ладонью по заднице замешкавшегося мальчишку. Те почтительно взяли Бусинку под руки, помогли ей войти в ванную.
— А мне помыться нельзя будет, а, Шарик? — спросил я. И немедленно получил пощечину.
— За что?
— Заткнись, пизда, — равнодушно сказал Шарик и равнодушно ударил меня по губам. — Рот раскроешь, когда тебе скажут.
Один из юнцов, натиравший спину Лайме-Бусинке, покосился в нашу сторону и хихикнул.
— Разреши нам поучить ее, господин.
— Работай, Кисуля, — лениво ответил Шарик и повернулся ко мне. — Встань на колени, — и снова ударил по щеке.
Я поспешно опустился на колени.
— Ты неправильно встала, пизда, — сказал Шарик.
— Но, Шарик... — Удар. — Прости, господин Шарик, но я не знаю, как правильно...
Шарик засмеялся, потом спросил Лайму:
— Госпожа Бусинка позволит одной из этих блядешек пока-зать Губке, как пизда должна правильно вставать на колени?
— Позволю, — успокоенным, даже каким-то хозяйским тоном сказал Бусинка и махнул рукой Кисуле.
— Слушаюсь, госпожа Бусинка.
Кисуля отложил в сторону мочалку, которой натирал пятку Бусинке и опустился рядом с ванной на колени, раздвинув ноги, прогнув спину и руками уперевшись в пол. Я поспешил встать точно так же.
— Сообразительная пизда, — сказал Шарик, поднимаясь на ноги и подходя ко мне. — И запомни, пизда, ты здесь самая последняя тварь, ты ниже всех. Ты ниже всех. И самцов, и самок. И перед всеми ты должна вставать на колени и делать то, что тебе скажут.
— Да, господин Шарик.
— Какие у госпожи Бусинки красивые ноги, — сказал второй юнец, имени которого я еще не знал. — Как они будут нравиться нашему Хозяину. Госпожа Бусинка не забудет маленькую Букашку, когда Хозяин даст ей конфету?
— Может быть и не забуду, — загадочно улыбнувшись, сказал Бусинка. Он осваивался очень быстро.
— Эй, не вставай с колен, пизда, — крикнул Шарик мне, когда я пошевелился.
— Да, господин Шарик.
— Госпожа Бусинка позволит нам идти? — спросил Шарик. — Хозяин приказал отвести Губку к Монстру.
— А кто такой Монстр? — спросил Бусинка, поднимая руку и позволяя Букашке вымыть свою подмышку. — Он раб?
— Да. Он самец.
— Подождет, — сказал Бусинка, поднимаясь из ванной, выходя и позволяя вытереть себя большим махровым полотенцем. — Я хочу кое на что посмотреть.
Я продолжал стоять в указанной мне позе. Она называлась, как я узнал потом, позой наслаждения, в такой позе очень удобно трахнуть рабыню любым способом — и в рот, и в зад, и как угодно.
— Значит, говоришь, Губка ниже всех... Почему?
— Потому что она новенькая, — поспешил ответить Кисуля. — Госпожа Бусинка, разреши нам развлечься с Губкой?
— Потерпите. Она
