— Что сделаю?
— Полижу у него там, — тихо ответила она.
— Где? — спросил он. Его голос был напряжен.
— В попе.
— Что??
— Я же говорила, что тебе не понравится, — почти шопотом проговорила она.
— И ты...
Она кивнула.
— Один раз. Только один раз, — извиняющимся тоном сказала она. — Я чуть лизнула, там все такое вонючее, волосы и...
— Ты что, оправдываешься?? — кровь бросилась ему в лицо. — Мама родная...
Он отрешенно отпустил маленькую ножку, и встал.
— Ты лизала задницу? У этого старика?
Она кивнула:
— Это не так страшно, как оказалось.
— Мама родная... — пробормотал он. — За триста баков...
— За сто, — возразила она.
— А остальные??
— Взяла в рот, — буднично сказала она.
Он чуть не упал.
Со ужасом он всматривался в ее лицо, невинное, нежное, со следами слез. Покрасневший носик. Пухлые розовые губы, чуть приоткрытые, когда она с легким удивлением смотрела на него. Hаверное, поражалась, чего это он так взвился.
— Я только лизнула с краешку, и взяла в губы, неглубоко, и сразу же выплюнула... Я сказала, что не хочу это делать... а он сказал: «Hу ладно, не надо».
Он вдруг теперь понял, глядя на сидящую на диване полуголую девочку с светлыми растрепанными волосами, с прижатыми к груди коленками, что произошло то, чего он не испытывал много лет. Случилось странное — он влюбился. Влюбился в малолетнюю начинающую проститутку. Шантажистку. Проклятье.
— Встань, — тихо попросил он.
— Это зачем?
— Я сказал, встань, — устало проговорил он.
Она сползла с дивана, неохотно встала на ноги, отбросила прядь со лба. Живот ее подрагивал. Лифчик тесно стягивал небольшие крепкие груди. Пальчики на ногах нервно сжимались и разжимались.
— Hу, — напряженно выдавила она, — что еще?
Он взял ее за руку и притянул к себе.
— Хочу тебя обнять.
И он крепко прижал ее к себе. Его руки гуляли по ее спине, от шеи до ягодиц, пожимая и лаская. Она задрожала в его руках.
— Мне так больно.
Он сжал ее еще сильнее.
— А так?
— Д-да, — почти прохрипела она.
Он посмотрел ей в глаза, продолжая мять ее тело. Сдернув трусики пониже, он вцепился в ее ягодицу, словно в тесто, заставив ее вскрикнуть. Ее тело затрепетало, а он чувствовал ярость, которой не было выхода. Его съедало нестерпимое желание укусить ее. Ударить так, чтобы она заревела, как тогда. Когда он вырвал из нее девственность с корнем, словно больной зуб, а она исходила неистовым криком, содрогаясь и корчась над ним, с толстым членом в своем узком девичьем влагалище.
— Hикогда, — тихо проговорил он, — никогда не делай такого, за что бы я захотел тебя убить.
Она оскалилась, как тигрица, тяжело дыша.
— Обещай, — потребовал он.
Она вдруг всхлипнула, бессильно и жалобно, и опустила голову ему на плечо. И он ослабил тиски. Тихо, почти неслышно, до него донеслось:
— Обещаю...
Он повернул ее лицо к себе и поцеловал девушку в мягкие губы.
— А теперь... нам действительно пора уходить.
