просачивалась в их разговор, подогреваемая уже тем, что они были рядом: Юрка — и Дашка с ее грудью, с ее вечно-голыми умопомрачительными ногами и личиком ангела-чертенка.Они стремительно сближались. С каждым пожеланием спокойной ночи Дашкины губы все плотней прижимались к Юркиной щеке, а груди все туже вдавливались в его грудь. Когда они прощались в купе поезда, Дашка повисла на Юрке, зарылась лицом ему в шею, и Юрка чувствовал, как его щекочут влажные губы. Подняв красное лицо, Дашка вдруг чмокнула Юрку в рот — и убежала прочь.Впечатленный этим порывом, Юрка сидел на койке, глядя прямо перед собой, и очнулся только тогда, когда за окном было Пулково, а в его мобилке чирикала смска.«Яркая индивидуальность, а Диккенса не читал!"* — прочел Юрка, и тут же стал набирать ответ: «сестра, а про голые телеса спрашивает!»___________________________*Цитата-дразнилка из романа Каверина «Два капитана». — прим. авт.Вскоре пришлось выключить звук, дабы не будить зверя в спящих соседях. Темное купе озарялось вспышками, возвещавшими новые смс: — должна же я сравнить разные мнения! =) — а кто еще рассказывал тебе про твои бедра? — те, кто считают их аккуратными и сексуальными: Р — и много у тебя таких? — бедер? пока два ;) — у крокодилих нет бедер. у них есть только монументальный хвост: РОни бомбили друг друга до глубокой ночи, и Юрка, незаметно задремавший, обнаружил утром кучу обиженных смсок с вопросительными знаками.Акт 4Их переписка стала еще интенсивней, чем раньше. Юрка не вылезал из вконтакта, на который они перешли, и регулярно огребал втыки от начальства.Но беседы их изменились. Стеб остался, но в него вплелась другая тема. Она всасывала их, как запретный водоворот, превратившись со временем в манию, в острую игру без выигрыша и разрядки.Впервые Юрка мог откровенно говорить с девушкой о сексе. Это было захватывающе, как сам секс, и еще острее. Юркин сексуальный опыт ограничивался одной-единственной постелью: у него была девушка, с которой он быстро расстался и с которой не слишком-то мог поговорить. В самом деле: чего говорить, когда можно трахать? К тому же Юрка не знал тогда (хоть и смутно чувствовал), что секс, одетый в слова, разрезает душу, как лезвие.И вот с Дашкой можно было ГОВОРИТЬ, не боясь ничего. Неловкость и заминки не угрожали им: ведь они были брат и сестра. И они были далеко...Вначале Юрка робко прощупывал эту тему. Дашка оказалась совсем не прочь пооткровенничать, и очень скоро Юрка знал, что она лишилась девственности в 15 лет, что она перепробовала все на свете, и ее сексуальная жизнь напоминала сплав по горной реке. Юрке было это неприятно, но он не смел осуждать ее, боясь нарушить откровенность, которая с каждым днем делалась все острей, — и узнавал новые и новые шокирующие подробности жизни ее тела.Когда он, набравшись наглости, спросил ее об анале, Дашка ответила: — В первый раз страшно, но от страха-то и кайф. — От страха? И все? — Ну нет, конечно :) Такое чувство, будто тебя надели, как чулок, на мужика :) Такое беззащитное, и сладкое, аж до тошноты. Будто ты вся полна им сверху донизу. — А... когда срешь, такое же чувство? — Ну, Бурашка! Ну ты сказанул!!! Приговариваю к расстрелу мелкими какашками! — Вот спасибо! Но жопа-то одна ведь? — Жопа ... одна, а то, что в ней, разное:) Когда меня ебут в жопу, я просто лежу и хрюкаю, как кусок сладкого теста, как медуза или амеба. Я вся такая беспомощная и одноклеточная, я не человек, понимаешь? я рыхлая сладкая вата. Ууууууу! — У тебя оргазм часто бывает? — Ну, дражайший Че, это ведь первое правило Настоящего Траха: Женщина Должна Быть Удовлетворена. Иначе я и не иду на это, понял? — И что ты чувствуешь? Как это у вас, крокодилов, бывает? — Оооо! так тебе и расскажи! Ладно, попробую, только чур — бартер. Я тебе, ты мне. По рукам? — По рукам и по ногам.