сущности, это даже не принято в тех местах, откуда мы родом. Да и грудь могла бы быть видна по-больше — она у тебя, кажется, хорошей формы!
Следующим утром я долго крутилась перед зеркалом, впервые не надев бюстгалтер и то застегивая, то расстегивая пуговки на блузке. Потом выбрала в своем довольно-таки скудном гардеробе юбку по-короче и долго стояла в раздумьи с трусиками в руке.
Из транса меня вывел колокольчик — так, по старинке подзывала меня хозяйка. Оказалось, что она расположилась в гостиной с пачкой пестрых журналов. Увидев мой новый наряд она неопределенно хмыкнула.
— — Нет, Маша, — заявила она после минутного молчания. — Это недостаточно пикантно. Придется мне самой заняться твоим нарядом. Пойдем со мной!
Я последовала за ней в комнату, которая оказалась чем-то средним между гардеробом и артистической уборной. Целую стену занимало зеркало, перед ним красовались невероятные на мой неискушенный взгляд косметические богатства. Противоположная стена была целиком отдана под всевозможные, весьма экстравагантные наряды.
Тео порылась среди вешалок и бросила мне отороченный мехом передничек, пояс с розовыми шелковыми чулками и бюстгалтер с открытыми чашечками.
— — Раздевайся! — распорядилась она. — И чтоб я больше не видела этих лохмотьев!
Я несколько замешкалась. Как-то непривычно было так вот сразу обнажаться в присутствии постороннего.
— Ну, в чем дело? — прикрикнула Тео.
Я стала робко расстегивать блузку.
— Догола, догола! — нетерпеливо подгоняла меня хозяйка.
Мне не оставалось ничего другого, как полностью раздеться. Под пристальным взглядом Тео, внимательно изучавшей мою фигуру, мне стало не по себе.
— — Превосходные природные данные, — вполголоса заметила она, — но имеется три-четыре лишних килограмма. Ничего, я приведу тебя в форму! А сейчас примерь все это.
Бюстгалтер плотными кольцами охватил мои груди и слегка приподнял их, оставив почти совсем обнаженными. Куцый передник едва прикрыл волосы на лобке, а пояс с чулками наводил на вполне определенные ассоциации. По сути, теперь я чувствовала себя даже более обнаженной, чем до этого. Я чувствовала себя легкодоступной.
— — Не хотите же вы сказать, сеньора, что я должна ходить в таком наряде, тем более, при мужчине! — воскликнула я.
— — А чем тебе не по душе это одеяние? — прищурилась Тео.
— — Но сеньора, вы же видите — передник ничего не прикрывает. А зад вообще остается голым!
— — Отчего бы ему и не быть голым? — холодно поинтересовалась Тео.
— — Но... Я ни за что в жизни не соглашусь ходить в этом! — воскликнула я.
Теодолина смотрела на меня с плохо скрываемым любопытством и это как-то сбивало с толку. Потом она выдвинула ящик одного из столиков и вынула оттуда довольно-таки массивную резиновую пластину, прикрепленную к костяной рукоятке.
— — А ведь ты не слушаешься, милая, — тихо проговорила она, легонько постукивая этим странным инструментом по ладони. — Не слушаешься!
Я как завороженная следила за ее движениями, отметив, что резина покрыта довольно сложным и глубоким узором.
— — Встань-ка вот сюда, — Тео показала на небольшое возвышение в углу, обитое темно-коричневой кожей. — Коленями!
Внезапно я поняла, что вот сейчас, сию минуту буду впервые наказана. Все во мне воспротивилось этому. Я стояла неподвижно.
— — Вижу, мы упрямимся, — тихо проговорила Тео. — Не можем преступить через самолюбие. Но мне вовсе не нужна самолюбивая служанка! Поэтому выбирай: либо ты сейчас же сделаешь, что тебе велено и нам больше никогда не придется возвращаться к этой теме, либо ты свободна. Считаю до трех. Раз. Два. Тр...
Пусть бросит в меня камень та, которой довелось оказаться перед таким выбором и устоять. Я слишком
