хорошо понимала, что при той баснословно высокой зарплате, которую они платят, Касаресы без труда найдут другую, гораздо более покладистую девушку.
Я подошла к возвышению и опустилась на колени...
Прямо перед собой я увидела что-то вроде столба, тоже аккуратно обшитого кожей и увешинного разными цепочками и кольцами. Тео наклонилась и ловко защелкнула стальные браслеты на моих запястьях. Такая же участь постигла и мои лодыжки. Тео что-то подтянула и я к своему великому смущению почувствовала, что непреодолимая механическая сила разводит мои ноги в стороны. Легко было представить как я сейчас выгляжу, особенно сзади! Все произошло поразительно быстро.
— — Ты была строптива, Маша, а горничная не имеет права быть строптивой, — назидательно проговорила Тео. — Единственная цель и смысл существования горничной — удовлетворять желания хозяев. Сейчас ты будешь наказана. Тебе понятно, за что?
— — Да, — выдавила я из себя.
— — Для первого раза я хотела дать тебе только пять шлепков, — продолжала Тео. — Но когда я приказала тебе встать в нужную позу, ты не сразу послушалась меня. Поэтому я удваиваю порцию. Понятно?
— — Да!
— — Ты должна сама выкликать удары — если ты собьешься в счете или я хлестну раньше, чем ты произнесешь очередную цифру — удар не будет засчитан. Это ясно?
— — Ясно, — машинально пробормотала я.
Повисла пауза. В голове у меня был полнейший хаос.
Вдруг Тео размахнулась и, нисколько не сдерживая руку, опустила свое орудие на мои ягодицы. Раздался оглушительный шлепок и лишь через несколько мгновений до моего сознания докатилась жгучая боль.
— — Раз! — машинально выкрикнула я.
Тео звонко рассмеялась:
— — Ты опоздала, милая. Этот не засчитан!
С ужасом я увидела, что она снова поднимает карающую длань.
— — Раз! — торопливо крикнула я.
Хлясть! — резиновая пластина тяжело опустилась на мои половинки.
— Два!
Хлясть! — снова отозвалось ужасное орудие.
— Три! Четыре! Пять!
Было что-то глубоко унижающее в том, что мне самой приходилось накликать на себя удары. Сознание противилось этому самонаказанию, ягодицы пылали, я чувствовала, что готова на все, лишь бы дать им хоть минутную передышку.
Вероятно, именно эта мысль меня и подвела. Перед седьмым шлепком я замешкалась, подсознательно стараясь оттянуть ужасный момент, и он грянул — совершенно впустую! Я страшно разозлилась сама на себя — и невольно пропустила еще один мощный шлепок, заставивший меня буквально заскулись от боли и унижения. Мой зад уже почти онемел, но на сей раз проклятая резина плотно приложилась к одному из самых чувствительных для каждой женщины мест. Отчаянно боясь опаздать и на этот раз, я крикнула:
— — Семь! — и замерла в ожидании удара.
Но его все не было и не было. Испуганно, недоуменно я обернулась.
За моей спиной стояла Тео и спокойно улыбалась:
— — Осталось всего четыре. Передохнем? Пусть бедная попка пока вернет себе чувствительность.
Ждать продолжения было мучительно, тем более, что одновременно я испытывала острый приступ похоти и стыда. Казалось, Тео отлично понимала, что я переживаю.
— — Так и кажется, что самолюбие кроется именно в попке, — со смешком заметила она. — Если хорошенько поработать, его можно выбить за пять минут.
Она была права: сейчас во мне не было ни грана самолюбия. Было лишь сладострастие униженности, какое-то странное желание пасть еще ниже.
— — Стегни меня! — попросила я, мучительно стыдясь своего желания. — Стегни между ног!
Тео хихикнула и не двинулась с места.
— Ну стегни же! Хлестни! — яростно закричала я, максимально прогибаясь, буквально выворачиваясь наизнанку. Не сомневаюсь, что в этот момент мои набухшие половые губы являли
