отрастила, что прямо хоть на ферму посылай! — добавила Ленка Хохлова, вытаскивая вторую порцию ваты.
Если бы не внезапно вошедшая учительница по физкультуре, Александра Петровна, то неизвестно чем бы кончилось это «расследование», которое учинили девчонки Светке в школьной раздевалке в спортзале.
— Девочки! — резким голосом произнесла физручка. — Почему вы не в зале? Вам что, отдельное приглашение надо?!
— Да нет, — на удивление мягким голосом ответствовала Каманина. — Мы уже почти все...
Она подтянула спортивные штаны и вышла из раздевалки, бросив клок ваты на пол. За ней потянулись и остальные девчонки, стараясь не смотреть в Светкину сторону.
— Комарова! — окликнула Александра Петровна. — Ты что, глухая?
Светка опустила голову и сделала было шаг к двери, но потом резко остановилась и дрожащим голосом сказала:
— Я не пойду!
— Что? — злые черные глаза учительницы округлились от удивления.
За семь с половиной лет работы в этой школе ей отваживались грубить всего трижды, да и те были отъявленными отбросами. А эта тихая, робкая на вид ученица, которая всегда чуть втягивала голову в плечи, когда слышала резкий оклик физручки, оказалась неожиданной занозой в самое неподходящее время.
Скривив тонкие губы, Александра Петровна отчеканила приказным тоном:
— Если ты сейчас же не выйдешь на занятия, то твой дневник станет предметом тщательного изучения сначала директора, а потом родителей!... Ну-ка, быстро в зал!
— Я не пойду... — упрямо пробормотала Светка и отвернулась к стене. — Делайте, что хотите.
За дверями послышался гомон и многоголосый шум шаркающихи и топающих ног — класс отправился на улицу, на школьный стадион, к своим занятиям. Громкий голос физрука, жирного и усатого Гоги, лениво подгонял нерадивых и отстающих. Потом голоса переместились в коридор, и удаляющееся эхо вскоре стихло.
— Ладно, — пожала плечами Александра Петровна, — ты сама напросилась... Давай дневник!
Светка безропотно протянула толстую тетрадь в протянутую руку.
— И пошли со мной в кабинет!
В зале была маленькая каморка, как у папы Карло, где хранился весь спортивный инвентарь для школьных занятий. И там же помещался стол, где физруки хранили свои тетради с записями, пакетик с сухарями и чашки для чая. Одуряющий запах резины и лыжной мази витал в воздухе, отчего Светке стало совсем тоскливо, но отступать ей было некуда — пойти на занятия вместе с классом было для нее смерти подобно. Конечно, ей рано или поздно придется пойти, но это будет потом, не сейчас... Что-то, возможно, забудется, сотрется острота ощущений... Но сейчас!..
— Комарова! — голос Александры Петровны вернул Светку в реальность. — Я ничего не понимаю, ты же отличница!..
— Хорошистка... — робким голосом поправила она женщину. — Там... «четверки» тоже есть...
— Ну хорошистка, — согласилась физручка, листая дневник. — И по поведению у тебя «отлично»... Зачем тебе неприятности?
Внутренне Светка вся содрогнулась, ибо рассказать о своем ужасном разоблачении этой строгой учительнице... Лучше сразу повеситься! Поэтому Комарова сжала губы и наклонила голову, рассматривая кроссовки на ногах и исподлобья сравнивая их с кроссовками на ногах женщины. Уж скорее бы она поставила этот чертов «неуд» и на сегодня занятия для Светки оказались бы окончены. Даже несмотря на то, что впереди тяжелая математика — дом, милый дом звал и манил ее...
— Света, — неожиданно мягким голосом сказала Александра Петровна. — Посмотри на меня...
Ученица подняла глаза и обнаружила, что взор физручки был вовсе на таким уж злым. Так, слегка прищуренные веки и нахмуренный лоб... А глаза-то не злые.
— Света, я не хочу для тебя никаких неприятностей. Но я должна сделать эту
