Николь. От неожиданности она вздрагивает и пытается заслониться. Хотя девушка и не поняла смысла всех слов и выкриков, но, оказавшись теперь в луче прожектора, догадывалась, что сейчас произойдет что-то, находящееся в непосредственной связи с ней.
Внезапно золотистая проекция пентаграммы гаснет, а стена куда-то исчезает, как раздвинутый в обе стороны занавес. А вот и Олег, завернутый в черный балахон с надвинутым низко на лоб капюшоном.
Не верю глазам своим: всю заднюю стену занимает увеличенное изображение... женского полового органа, подсвеченного маленькими прожекторами. Вызывающие срамные губы и клитор размером с человеческую голову вибрировали и ждали... Откуда-то из самой глубины раскрытой половой щели лился темно-красный свет, а из отверстия выпирал гигантский мужской член, с толстой, налившейся кровью головкой, на которой сидел Хорст.
«Не надо... не надо...» — заикаясь, бормочет по-французски Николь.
Олег медленно поднимается и почти с царским достоинством подходит к женщинам.
В глазах Николь вновь начинает разгораться страх: «Не надо... прошу вас, не надо... Виктор, ну где же ты, Виктор?...» В голосе девушки слышалась беспомощность и какая-то покорность судьбе.
Постепенно я начинаю уже беспокоиться о ней, догадываясь, что с чудо-средством Олега здесь что-то не получилось, поскольку Николь должна была бы реагировать совсем иначе.
Процессия подошла к Николь и остановилась; Олег перед ней, а женщины чуть в стороне. Черный балахон падает вниз. Николь вскрикивает, увидев совершенно голого Олега, спрятавшего под маской только глаза. Вижу, как Николь оцепенело смотрит вниз, туда, где... Олег немного передвинулся. Его член, немыслимо огромный и раздувшийся от прилившей к нему крови, торчит, как большой кол, и при этом весь светится красным светом.
«Нет, нет, отпустите меня...» — задыхается от страха Николь.
Женщины немного отступают назад, а ко мне подходит Карина. Наконец-то! Прищурившись, она нежно скользит по моему по-прежнему торчащему, как хорошая полицейская дубинка, члену и мягко обхватывает головку. Это прикосновение чуть не сводит с ума, и я начинаю подергиваться на звенящих цепях.
«Ну как? Тебе ведь так нравится...» — вздыхает она мечтательна и осторожно проводит ногтем пальца вокруг головки, слегка приоткрывает крохотное отверстие на ее вершине и чуть-чуть углубляется туда. Как будто молния пронзила мое тело, заставив его дрожать и изгибаться. Закрыв глаза, ничего более не понимая и не желая, кроме прикосновения этих опытных, мягких и нежных рук, я целиком отдался той буре чувств, которая захватила меня и несла в неизведанную даль.
«О, я вижу, это тебе нравится... Подожди, сейчас я сделаю так еще раз...» Рука Карины, затянутая в чуть шершавые перчатки, вновь скользит по члену, но уже вниз, до самой мошонки, умело ощупывает ее содержимое и доводит меня едва не до потери сознания. Наконец она отпускает меня, видя, что хотя мне и ужасно приятно, но я могу задохнуться под этим идиотским капюшоном.
«Сними же, наконец, с меня эту проклятую накидку...» — кричу сквозь закрывающую мой рот ткань. Карина отрицательно качает головой, слегка влажной от выступившего пота грудью трется о мое обнаженное тело. Видя, как от удовольствия у меня закатываются глаза, она еще сильнее прижимается ко мне крепкими сосками: «Еще не время... Я сделаю это только после того, как Николь почувствует желание и не будет больше искать тебя». — «Кстати, что происходит с Николь? — спрашиваю. — Я сам дал ей средство, но никак не могу понять, почему оно не действует?»
И тут до меня доносятся вскрики и визги Николь. Олег стоит, плотно прижавшись к ней, его руки ощупывают красивое молодое тело «жертвы», которое в тщетной попытке сопротивляться изгибается и отклоняется назад, насколько позволяют цепи.
Мария и Светлана стоят немного сзади нее, и их руки с такой же
