неё тут... где-то было». Он ввел два пальца во влагалище, смазки было много, двумя он покрутил в разные стороны, нашел точку почти на внутренней части живота, прижал её сверху поцелуем — изнутри массажировали пальцы, а сверху — губы и язык. Два пальца мало, их стало три — и опять внутри им было вольготно. Николай чувствовал, как её кожу он натягивает своими пальцами и она выдувается тремя бугорками. Её стоны стали глубже и протяжнее, она попробовала сама прижать свои груди руками, но они отдернулись. «Больно ей всё-таки... «. И он решился — ввел четыре пальца внутрь, сжал их и таким кулаком начал вращать, вначале легонько, потом все настойчивее и настойчивее... И Людочка откликнулась, вначале протяжным стоном, её глаза распахнулись, как будто увидели новую звезду. Дыхание стало сильнее и чаще, и... всё... этого оказалось мало... «Нельзя останавливаться». И Николай решился — он нежно вынул из неё пальцы, потом сжал ладонь лодочкой, вдавливая свой большой палец до хруста сухожилий, провел ладонь вдоль губ, смачивая его соками, и начал опять плавно вводить. Четыре сжатых пальца проходили легко, но всю ладонь пришлось ввинчивать, и когда он достиг этого, то впервые на ощупь мог попробовать внутренности женщины. Теперь он понял, что никуда её оргазм от него не денется. «Вот шершавая стенка, что возле живота, вот матка, упругая и твёрдая, а это что твердое, копчик?» И только он коснулся её как Людочка чуть не села:
— Ой, как хорошо.
Теперь нежнее эту стеночку, ещё, ещё... Это было нечто: первыми начали, почему-то, дергаться пальцы на ногах, потом лодыжки, потом колени, после этого её таз заходил ходуном. Она лежала уже сжав ноги, и каждая её конечность дергалась в своем ритме. Николай прекратил всякие движения внутри, но пока ладонь не вынимал, а сделал это, когда конвульсии уже закончились. Она повернулась к нему — и он увидел опять слезы.
— Ты чего?
— Я кончить месяцев девять не могла, ну думала, всё пипец, так и останется это со мной. Знаешь, как тяжко это понимать? Вначале с малой ходила, потом... — и опять слезы закапали. Исследователь, ты мой. Спасибо тебе, — теперь блаженство на губах, и в глазах.
Он поцеловал её в губы, повернул её на живот, и Людочка благодарно подняла навстречу ему попу. Она поднялась на руках, спина выпрямилась. Он ввел свой член и начал ритмично, уже для самого себя, входить и выходить из неё. И тут что-то было не так, её груди раскачивались, как огромные тяжеленые маятники, их вес и амплитуда были такими большими, что кровать начала скрипеть и опасно расшатываться. «Черт, сейчас еще поймаем резонанс — разнесем весь дом». Он надавил ей на плечи, и она прижалась ими к простыне. «Опасное дело — иметь кормящую мать». Кончать внутрь он постеснялся — хорошего понемножку.
Уходя, он улыбнулся себе — «из любовника стал любовником».
На следующий день зашел аптеку — но презик покупать не стал. «Это уже не мои заботы, а Андрея». А вот к интимным гелям начал присматриваться. Но дородная тетка-фармацевт, уставившись на него, перебила все желания о чём-то спрашивать. Зато в секс-шопе молоденькая девчушка, лет двадцати, сразу поняла, что ему нужно:
— Возьмите этот, он сладкий.
«Сладкий? А при чём тут одно к другому? Ладно, с экспертами не поспоришь». И купил его.
А через пару дней получил от неё СМС-ку: «Приезжай сегодня, в обед».
Она встретила его в красивом халате, на лица присутствовала косметика, и волосы были уложены, а когда разделись — то он под рукой почувствовал, что волос в паху стало меньше, а между ног совсем исчезли. «Вот молодец, берет себя в руки». Прелюдии, как таковой и не было — поцелуи в губы, немного в шейку, и Людочка распахнула свои ноги, навстречу ему — желание чувствовать себя женщиной пересилило все остальные долги. Он взял приготовленный тюбик с гелем выдавил на пальцы правой руки и тут понял, что закрутить его будет непросто, тем более что крышечка
