наша «любовь». А решилось все просто — он сказал, что пересаживаться больше не собирается. Вот так — все приходили и уходили, а он остался. Я получила в его лице очень многое — защитника, помощника, друга, просто доверенное лицо. Но сама вела себя по-идиотски. Да-да, именно так. Меня конечно можно понять — он слыл «бабником», я просто-напросто боялась ему доверять и вела игру одной мне понятную. Частенько издевалась над ним, когда он ко мне был «со всей душой», не всегда помогала ему с учебой, хоть и была у меня возможность. Списывать — пожалуйста, твое дело, но просить меня сделать что-то, это уже под настроение. Да он и не просил потом. Я сама могла предложить помощь, если считала это действительно нужным. А так, ему и без меня помощников хватало — он мог к любой подойти и попросить что-то сделать за него, и ни одна на моем веку ему еще не отказала. Особенно классно с ним было на лабораторных — он все припрет, расставит, сделает — а я только смотрела, ну иногда участвовала непосредственно в опыте, если желание такое изъявляла. Он был по складу ума практик, а не теоретик — мог совершенно не слушать преподавателя на уроках, но как лабораторные делать всегда знал. Да и «смастерить что-то» — это было по его части. А еще он мне циркуль все время ремонтировал! И искренне считал, что я к нему обращалась, потому что сама не могла его отремонтировать — наивный. Словом, к лету все мои мысли были только о нем, я как губка поглощала и анализировала каждое его слово, каждую реакцию. Дошло до того, что совершенно посторонний человек мне о чем-то рассказывает, а я представляю, как он бы на это отреагировал, какое лицо бы сделал, что ответил. Я просто не знала, куда саму себя деть! Каникулы немного помогли — стала чуть реже вспоминать. Да, самую малость...
Потом прошло лето, начался девятый класс, а он не пришел. Не пришел на 1 сентября, и на следующий день тоже не пришел, и через неделю. Ну, свято место — пусто не бывает, на первое же сентября сел со мной новенький. Как позже выяснилось — его хороший друг, с которым он подружился тем же летом в лагере. А он сам, как выяснилось, болел менингитом, который подхватил в том же лагере. Тогда же у нас сменилась преподавательница по физике. Молоденькая пришла — замужняя, но муж на севере, на заработках был. На первом же ее уроке мы с этим новеньким так разговорились, что она в совершенном негодовании прервала занятие и попросила моего собеседника от меня пересесть. Он ответил, что сидит с дамой, и если и уйдет с этого места, то только в ее сопровождении. Ну а дама, как уже известно, верна своему местоположению — поэтому мы заверили ее, что будем тише воды, и на том разошлись с миром.
Спустя месяц мой герой выздоровел, и явился на учебу прямо посреди занятий. Прошел и поздоровался со всеми пацанами за руку, в том числе и с тем, что сидел рядом со мной, одарив нас при этом хитроватой усмешкой. Я замерла в ожидании. Уйдет? Стерпит? Выгонит его? Кстати говоря, другие парни дружелюбно предупредили новенького, что сидеть ему со мной не долго, но тот отмахнулся — да, мол, мы же с ним друзья. И вот, Сашка стоит над нами и спокойным голосом говорит «Леха, вали давай отсюда, тут я сижу». А новенький — я даже не ожидала, что он упираться начнет. У него девушка была, про которую он мне много и с теплотой рассказывал. Какой ему резон был вступать с другом в перепалку из-за меня? Наверное, его просто оскорбил тон. Ну, в общем, тот не ушел, Сашка раздосадованный уселся неподалеку, сверля нас взглядом, и кинув Лешке напоследок злобное «ты там все равно сидеть не будешь!». А я — вы меня, наверное, осудите — но я была просто счастлива! Такой напор был в его словах! Такая свирепость! И все ради меня. Далее события развивались довольно предсказуемо — Сашка просто в наглую уселся, и Лехе ничего не оставалось, кроме как уйти. Ну и наш интерес друг к другу вспыхнул с удвоенной силой. Учителя уже не говорили,
