внимание? Коротенькие ножки, обтянутые дешевенькими трикотажными бриджами. Стройнее, чем верхняя часть тела, — так часто бывает у еврейских женщин, — но все равно пухлые. Жесткие желтоватые пятки. Баба как баба — сорняк, вцепившийся в нежную лилию.
Худо-бедно всосав в возбужденный мозг нужную информацию, обрадованная окончанием этих лесбийско-родственных ласк, я ушла на море. Софа увела так и не проявившую интереса ни ко мне, ни к своей тетке, девушку, и стала собираться в дорогу.
Весь путь до пляжа я мечтала вернуться, закрыться в комнате и мастурбировать до потери сознания. Сама по себе Лиза, хоть и поразившая красотой, не вызвала во мне грязных мыслей, нет. Но как только тетка показала мне совершенную доступность сочных прелестей своей племянницы, я перестала думать о чем-либо, кроме как о самостоятельном повторении теткиных действий. И не только тех, что довелось увидеть на кухне — я уже хотела большего. Пытаясь представить, как выглядит Лиза голой (ведь мне же надо ее купать, подмывать, одевать и раздевать), я почти стонала от возбуждения.
На пляже я начала жадно разглядывать всех женщин — никогда раньше женские тела не вызывали моего интереса, и уж тем более, возбуждения. А тут как крышу снесло! Каждую даму, попавшую в поле зрения, исключая совсем уж старух и детей, я раздевала взглядом, представляла, какие на ощупь их груди и попы, как они занимаются сексом с мужчинами, возбудятся ли они от моих прикосновений, думают ли они о других женщинах? Для меня будто бы открылся новый мир, оставленный раньше за скобками романтической любви и моногамного секса. И главное, мою чувственность взорвала какая-то ерунда — почти невинные приставания родственницы к красивенькой девочке.
Я стала замечать, что мир полон желаний и возбуждения, и далеко не все люди ограничиваются традиционными их проявлениями. И, будто в доказательство моих мыслей, произошла забавная сценка. Недалеко от меня две юные девушки загорали вверх попками — круглыми, загорелыми, почти голенькими благодаря стрингами. Они уже минут десять служили пищей моим фантазиям, и я собиралась и дальше наслаждаться зрелищем, думая, что девицы одни. И тут из воды вышел парень — красивый и веселый, этакий юный бог. Он бросил на песок рядом с ними трубку с маской, присел между красавиц и положил руки им на ягодицы — правую на ту, что в белых стрингах, левую — на ту, что в зеленых. Одна из девчонок вздрогнула, но промолчала, а вторая приподнялась и протянула: «оооой, какой ты холооодный». «Да, я холодный» — самодовольно улыбаясь, ответил юный бог, — «Вот смотрю и думаю, с какой норочки начать греться. С этой?» — его рука нырнула между ног девчонки в зеленом купальнике, — «Или с этой?» — парень сжал промежность девушки в белом. Видимо, его пальцы пытались проникнуть глубже, потому что девицы, смущенно захихикав, завиляли своими попами, освобождаясь от совсем уж неуместных в общественном месте ласк. Парень опять в две руки потрепал попки подружек и улегся между ними на спину, поправляя в плавках привставший член. Добро пожаловать в двадцать первый век! Вот так, походя, практически на виду у всех, не смущаясь, троица обнажила суть своих интимных отношений.
А вот я, я была очень смущена. Смущена и в крайней степени возбуждена. «Боже, неужели я такая старомодная традиционная дурочка, к тридцати годам только ощутившая, что сексуальные радости не ограничиваются долгой прелюдией, подаренной мужем после ужина при свечах в очередную годовщину?» — думала я по дороге домой. Да, бесспорно, я знала о многих, так скажем, вариантах удовлетворения потребностей. Но это всегда было где-то далеко — в фильмах и видео-роликах, на порно-сайтах и страницах специализированных журналов. У меня была знакомая лесбиянка, но она никогда не приставала ко мне или другим женщинам у меня на глазах, и, признаться, я считала, что она просто так оправдывает свои
