неудачи с мужчинами.
Встреча с Софой и Лизой заставила меня увидеть, что от новых ощущений меня отделяет лишь тонкая пленочка моей нерешительности. И на тебе — я остаюсь наедине с девушкой, неспособной как-то неправильно среагировать на мои ласки, а значит, можно все — прочь нерешительность. Возможно, именно психическое состояние Лизы, делающее ее податливой куклой, и возбуждало меня сильнее всего. Будь в ее глазах хоть какая-то осмысленность, я вряд ли осмелилась дать волю рукам.
Последняя мысль охладила немного мой пыл и вернула из мира фантазий на землю. А вдруг Лиза так спокойно реагирует только на свою тетку, потому что, к примеру, привыкла к ней, доверяет. Вдруг, если я полезу к ней с приставаниями, у девчонки случится истерика. Черт его знает, что там с ее головой. Вот я дура-то, размечталась! Ну да ладно, мыть-то ее все равно надо, этого-то удовольствия у меня никто не отнимет. С этими мыслями я дошла до дома.
Вряд ли стоит описывать остаток дня, ничего интересного не случилось. На одну ночь, до отъезда тетки, меня оставили во времянке, даже сумки разбирать не было смысла. Лизу в тот день я больше не видела, а Софа несколько раз стучалась ко мне с разными мелочами, вроде телефона доктора или суммы денег на продукты. В перерывах между ее визитами, я несколько раз кончила, лаская себя и вспоминая увиденное, прежде чем избавилась от накопившегося за день возбуждения.
Наконец наступила ночь. Я надеялась заснуть, чтобы на утро проснуться уже наедине со своей подопечной. Но сон не приходил. Мои мысли прочно застряли в доме напротив, где Софа «прощалась» со своей племянницей. Как же мне было интересно, что сейчас там происходит! Может, тетка спит спокойно в своей комнате, а Лиза — в своей. А может, они спят вместе, и тетка похрапывает, схватившись «за родную сисечку». А может там сисечками дело не обходится, и в этот момент Софа одновременно со своей надрачивает «родную писечку», приговаривая «деточка моя, как же я буду без тебя обходиться-то?» От этих мыслей я опять возбудилась и начала мастурбировать. Мне хотелось подольше растянуть удовольствие, но сдерживаться не было сил, образ Лизы действовал на меня как электрический разряд. Когда стало светать, я подумала, что чем бы ни занимались женщины в доме, сейчас они уже крепко спят. И мне удалось на несколько часов заснуть.
Утром за Софой пришла машина. Я предложила помочь загрузить сумки, но она отказалась, в своей суетливой манере бросив мне: «Лучше Лизку приведи, попрощаюсь с ней». Как в тумане, я пошла за девушкой, зачем-то постучала, прежде чем войти в ее комнату. Лиза сидела уже одетая перед включенным телевизором и пустым взглядом наблюдала рекламу чипсов. Тот же хвостик, тот же халатик. «Привет, Лиза!» — сказала я, испытывая замешательство. Вчера в своих фантазиях я уже невесть что с девчонкой творила, а теперь вот: «привет, Лиза» и хрен его знает, что дальше. Вспомнив, что не получу ответа, я подошла ближе, наклонилась и подняла с дивана ее руку, мягкую и безвольную, потом вторую. Потянула на себя и почувствовала, что девушка поднимается.
Мы стояли близко-близко друг к другу. Она оказалась чуть выше меня. От нее шел легкий запах пота, еще не противный, но уже ощутимый. Я смотрела на лицо, пытаясь уловить в глазах хоть отблеск разума, ведь она же не растение, ведь должно быть хоть что-то! В этот момент я совершенно не думала о сексе, поняв вдруг, сколько неожиданностей, возможно, ожидает меня в общении с больной девушкой. Все ли рассказала Софа? Иногда мы забываем говорить то, что считаем очевидным, а это как раз и оказывается затруднительным для других. Но у меня были все телефоны для связи и даже небольшой список людей, к кому обратиться за помощью, кому можно доверять и пускать в дом. «Разберусь как-нибудь», подумала я и потянула Лизу к выходу. Девушка покорно пошла.
По узкой тропинке к калитке я вела Лизу за руку, что было
