всякой дрянью. Она действительно умеет готовить! Черт возьми, красивая, добрая, умная девушка, хорошая хозяйка, Эшли достойна самого лучшего! Не желая отодвигать разговор в долгий ящик, я жестом попросил ее присесть рядом со мной.
— Спасибо, все было очень вкусно.
— Я рада что тебе понравилось, — какая же у нее красивая улыбка.
Повисла неловкая тишина.
— Знаешь, ты очень добра ко мне, но это глупо слепо следовать воле своей семьи.
— Тайлер, не надо, пожалуйста, — видимо она поняла, к чему я клоню.
Меня уже не остановить. Слишком долго моя правда была внутри.
— Ты достойна любви, а не того, что тебя заставляют делать мой отец и лорд Уотербэк.
— Тайлер! Ты не понимаешь!
— Зачем тебе становиться подстилкой для придурка-аристократа?
Эти слова подействовали словно пощечина. По щеке Эшли скатилась слезинка.
— Знаешь, меня никто не заставлял сюда идти! Я сама так решила! Почему ты ведешь себя со мной как последняя сволочь? — с болью спросила она.
— Потому что ты сама не знаешь, что творишь!
— Знаю! Потому что еще в детстве я тебя полюбила и, не смотря ни на что, не могу разлюбить до сих пор! Но ты считаешь меня лишь слабовольной куклой! — она вскочила и бросилась в мою спальню, не в силах сдерживать слезы.
Господи, вот это страсти. Сказать, что я был шокирован, значит не сказать ничего. Она любит меня? Она меня? Ноги сами привели меня к комнате, за дверью которой плакала эта странная девушка, о которой мне теперь не было неизвестно ровным счетом ничего.
— Эшли, пожалуйста, открой.
— Уходи!
— Эшли!
— Убирайся прочь! Оставь меня!
Я тихо сел под дверью, надеясь, что она все же будет благоразумна. Какой там...
— Ты все испортил! — крикнула девушка и снова зарыдала.
Осознав, что добиться ничего не получится, я все же ушел. Решил умыться прохладной водой, но увидел в зеркале, в какое пугало превратился: лицо заросло окончательно и приобрело нездоровый вид, на мне была грязная и изношенная одежда. И если Эшли любит меня, даже не смотря на такое состояние, значит ее слова действительно не какая-то проделка почтенных лордов. После бритья и душа из зеркала на меня смотрел более-менее нормальный человек, а после чистки зубов еще и почти без неприятного запаха алкоголя. Переодевшись в пиджак, приталенную серую рубашку, черные зауженные брюки кеды на низкой подошве такого же цвета, я почувствовал себя намного лучше снаружи, но, увы, не внутри. Ближе к вечеру девушка вышла из комнаты с красными от слез глазами. Мне было ужасно стыдно за то, что я наговорил. Повел себя как полный идиот, сорвался, накричал, а она ведь была так со мной мила. Я должен попытаться еще раз. Эшли стояла на кухне у окна и пила воду из стакана. Когда я вошел, она повернулась, и я увидел, как сильно она дрожит. Я подошел ближе и взял ее за руку.
— Прости меня, пожалуйста. Я сам не знаю, что говорил, я не хотел тебя обидеть.
— Понимаю. Тебе, наверное, все еще тяжело, — отозвалась девушка, поставив наполовину пустой стакан.
Она само совершенство...
— Да нет же! Все давно уже в прошлом, просто я идиот, — произнес я и добавил, — и еще я не знал.
Девушка смущенно улыбнулась и расстегнула верхнюю пуговицу на моей рубашке.
— Тебе так больше идет, — сказала она и снова ушла в спальню.
Утро следующего дня было просто превосходным. Меня наконец-то не мучала головная боль, а из кухни доносился дразнящий запах яичницы с беконом. Эшли готовила завтрак в легком шелковом халатике, порхая над посудой. Мне стало тепло и уютно.
— Садись, будем завтракать, — улыбнулась она мне.
Мы ели яичницу с тостами и апельсиновым соком, я нахваливал кулинарные таланты юной Уотербэк, вгоняя ее в краску, и старался разговаривать о чем угодно, только бы не молчать. Заметив преображение хмурого Тайлера-пьяницы в вполне веселого и жизнерадостного Тайлера, девушка была удивлена, но довольна. На улице потеплело,
