связанный дёрнулся и вскрикнул. Она остановилась и слушала, как он кричит и тут, вдруг, накатило — оргазм пришёл к ней с этим звуком.
Переночевав в Выборге, супруги загрузились в машину и путь продолжился. Пройдя таможню, поехали на север.
Финляндия была завалена снегами — всё вокруг сияло, пушистый, белый снег, как бесконечная перина лежал в полях, в лесах и на домах. Дома стояли без заборов, и не посёлками, а в чистом поле или в лесу — особняком. Они до ужаса были похожи на сараи, похожи друг на друга и различались лишь размером. По всей стране они были такими.
Таня радовалась, как ребёнок, завидев у дороги пасущихся северных оленей. Леса, особенно хвойные, стояли заснеженные и торжественные. По автобанам со скоростью звука носились грузовики дорожной службы и огромными спиралевидно изогнутыми ковшами счищали с асфальта снег, двадцатиметровым фонтаном отшвыривая его за кювет. Погода радовала.
После ночёвки в Рануа и посещения полярного зоопарка, Таня и Дима переехали в Рованиеми, столицу Лапландии.
Когда заселились в отель, обнаружилось, что в душевой прозрачная стена, которая выходит в комнату. Таня капризно кричала, что это какой-то особый финский маразм, а потом сама же подглядывала за Димой, когда тот мылся и, хихикая, пыталась подрочить, играя сама с собой в вуайериста. Когда мылась сама, хихикала, представляя, что Дима делает то же самое.
В Рованиеми была куча развлечений. Они попробовали всё — катались на собаках, на оленях и на лыжах. Гуляя по городу, Таня воровала ягель из припрятанного оленьим извозчиком мешка и исподтишка закармливала животных. Как результат, нажравшиеся олени не хотели работать и извозчик терялся в догадках, в чём причина такого облома.
Дима хмурился и смотрел на жену с укоризной, а сам, следующим вечером, отвязал стоящего у гостиничного входа рекламного оленя, отвёл его, посвистывая, за уголок и продал там за двести евро бухому придурковатому англичанину, который на завтраке лез к Диме обниматься и плотоядно глядя ему пониже живота, всё говорил, что очень любит русских. От души посмеявшись над Диминой выходкой и обозвав его авантюристом, Татьяна потащила мужа в агентство, где они купили снегоходный тур.
Кстати сказать, история с островитянином имела продолжение: после заключения сделки, пьяненький англо-сакс немного побродил по улицам в компании оленя, потом их разлучили — олень отправился к своему хозяину, а подгулявший турист — к себе в номер. Наутро чувак о своих вечерних похождениях почти ничего не помнил, а днём, с туманного альбиона приехал, наконец, его друг и заселился к нему в номер.
Вечером того же дня, Таня и Дима повздорили из-за планшета и Дима раздражённо заявил, что завтра же купит себе ещё один айпад где-нибудь в местном магазине, а пока пойдёт на первый этаж и пропьёт в гостиничном баре двести еврорублей, честно отжатые за сексуальные домогательства. Натянув свитер, он вышел, хлопнув дверью.
Посидев за стойкой и выпив литра полтора портера, Дмитрий отошёл отлить, а когда вернулся и занял своё место, то увидел, что народу прибавилось — все почти барные стулья у стойки были заняты. К своему удивлению, на соседнем стуле Дмитрий обнаружил знакомого любителя русских.
Их глаза встретились и англичанин заметно покраснел. Его, видимо, кинуло в пот, и он вытянул из-за своего воротника шейный платок и нервно зажал его в кулаке. Дмитрий уже порядком подогрелся и чувствовал пивное благодушие. Ему стало жалко английского лоха, кем бы он там ни был по ориентации.
Немного поворотившись к красному, как варёный рак, подданному её величества, русский добряк вежливо с ним заговорил. Тому ничего не оставалось, как тоже немного повернуться к собеседнику и что-то пытаться отвечать. Выразительно глядя англичанину в глаза, Дмитрий спросил, понравился ли ему олень. Краска стала быстро уходить с лица иностранца и в ответ
