волосы, расчесанные на прямой пробор, густыми прядями мягко спадали на плечи, из-за чего её лицо казалось чуть вытянутым. Большие голубые глаза, умело подведенные золотистой тушью, смотрели спокойно, и от её взгляда веяло теплом и добротой.
Одета Айна была в просторные голубые шальвары из тонкого прозрачного шелка с разрезами по краям, подвязанные у колен и на щиколотках золотыми тесемками. Под ними были видны узкие трусики из желтого шелка, едва прикрывавшие промежность. На тонкой талии поблескивал расшитый золотом и серебром широкий пояс, застегнутый на ажурную круглую пряжку, украшенную красными камнями.
Верхнюю часть одежды составляла коротенькая курточка без рукавов из голубой парчи в тон шальварам, расшитая золотыми нитями в виде причудливых узоров, из-под которой был виден узенький лиф из желтого шелка. Грудь девушки была небольшой, но высокой и упругой. Стянутая жесткими чашами лифа, она выступала над ним двумя холмиками, образующими между собой симпатичную ямочку.
— Тебе нравится мой наряд? — спросила девушка, заметив восхищенный взгляд новой рабыни.
— Да. Ты очень красивая. Наверно, тобой все восхищаются? — в свою очередь задала вопрос Алиса, — Тебе здесь хорошо живется?
— Я привыкла, — улыбнулась Айна.
Но Алиса заметила, что её улыбка была какой-то неестественной, вымученной, неискренней. Взгляд девушки потускнел, а в уголках глаз появились слезинки, которые медленно потекли по щекам. Айна отвернулась и несколько минут стояла, молча глядя в стену. Рабыня видела, как её крепкая грудь, затянутая в жесткий лиф, ритмично поднимается и опускается при каждом вздохе.
Алисе очень хотелось обнять эту красивую и гордую девушку, прижать к своей груди, приласкать, утешить.
— Не плачь, — сдавленным голосом произнесла пленница.
— А я и не плачу, — дрожащим голосом ответила девушка, — С чего ты взяла? Я вообще никогда не плачу и тебе не советую.
— Я не буду, — пообещала Алиса.
Айна, уже успевшая успокоиться,... подошла ближе к решетке и присела на стоявший рядом пуфик. Её голубые, как небо глаза глядели на новую невольницу спокойно и нежно. Немного помолчав, девушка сказала тихим голосом, словно боялась, что кто-то их может услышать:
— Мне велено рассказать тебе, рабыня, какие правила царят в этом дворце. Слушай внимательно, запоминай. Но сначала ответь, тебя уже кормили?
— Нет, — замотала головой Алиса.
— Я не случайно задала тебе этот вопрос, рабыня, — голос Айны вдруг стал строгим, — Ты здесь новенькая и, поэтому, всех должна называть господами, даже охранников. Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Да, госпожа, — поправилась рабыня.
— Значит, не кормили, — как бы самой себе сказала девушка, — Это плохо. Посиди тихо, я скоро приду.
— Да, госпожа, — Алиса села на пятки и поклонилась.
Айна скрылась за ширмой. В комнате остался лишь легкий запах её духов. Рабыня с интересом стала осматриваться. Кроме клетки, в которой она была заперта, в углах стояли и лежали тюки, коробки, свернутые в тугие рулоны отрезы материи, ковры. В дальнем углу девушка заметила несколько металлических кувшинов с изогнутыми длинными носиками, бронзовых чаш, расписанных в восточном стиле. Вообще, как показалось Алисе, эта комната была чем-то вроде кладовки, только очень большой и светлой.
— Значит, я — тоже одна из вещей, которые пока не нужны, — подумала девушка.
Занавеска отползла в сторону, послышался шорох тонкого шелка. Айна вошла в комнату и придержала штору. За ней, мелко семеня маленькими ножками, к клетке подошла совсем юная рабыня. На вид ей было не более шестнадцати лет. Черные волосы едва доставали до плеч и были перехвачены узким металлическим обручем. Тонкая шейка невольницы была заключена в серебристый ошейник.
Эта рабыня была одета на удивление просто по сравнению с Айной. Её худенькое смугловатое тельце было обмотано тонкой белой тканью,
