неё и медленно, подрагивающим движением, ввёл её фитилём вперёд гению порно в прямую кишку. С энтузиазмом маньяка он плавно ввинчивал её, пока она не исчезла вся, кроме основания, за которую её держали. Петрашевский весь трясся от похоти. А когда Раис стал быстро-быстро водить свечой у него внутри, попросту провалился в астрал. Спермы натекло уже столько, что простыня прилипла Елисею к животу и бёдрам. А Раис всё держал его на крючке и не давал остыть. Наконец, уже сам Петрашевский взмолился:
— Родненький, ну, давай, теперь я, хорошо?!
Он с усилием освободился из цепких рук Раиса и, осторожно вытащив свечу у себя из зада, отбросил её. После чего перехватил инициативу и, хохоча, бросил двойника на кровать на лопатки. На этот раз он не стал сосать ему (себе любимому?) член, а, обхватив таз одной рукой и раздвинув анус, два пальца другой руки ввёл в прямую кишку. Там он нащупал простату и стал немилосердно натирать её. Теперь пришла очередь Раису изнывать от приторного до боли сладострастия. Он дёргал ногами и впивался ногтями на руках Елисею в спину, но тот не прекращал стимуляции. А когда двойник весь изошёл испариной и его стон перешёл на крик, Елисей беспощадно впился губами тому в головку члена. От такого двойного кайфа даже аномально стойкой (от ягод) эрекции Раиса пришёл конец. Он просто взорвался спермой. Елисей не мог такого припомнить не только у себя, но даже у порноактёров. Всё лицо и часть груди у Елисея оказались в сперме, и он вынужден был прервать этот чудный акт любви к своей копии и идти умываться и чистить зубы. Он был слишком большим перфекционистом, чтобы не обращать внимания на чужую сперму на собственном лице. (Есть у него привычка самому себе спускать в рот, когда стоишь на голове вдоль стены, помогая себе ногами, и онанируешь в такой позе; но тут, увы, игра окончена, и сперма двойника таки чужая).
Вернувшись из ванны чистым, с приятным запахом изо рта, а уж до чего бодрым и свежим и в каком прекрасном настроении, Петрашевский присел на постель и стал нежно гладить своего гостя по влажной, липкой бороде и худому лицу. А Раис уже спал, хотя минуту назад был возбуждён и метался по кровати. Интересно, под каким он наркотиком. Он, словно шквал, бушевал-бушевал, да резко и стих — глубокий сон на смену безумному экстазу. Видя, что двойник пребывает в полном пассиве, Петрашевский решил в завершение праздника заняться с ним классическим анальным сексом. Вооружившись той самой свечой, он с удовольствием взялся за прямую кишку оглушённого ядом человека. Минут пятнадцать знаток секса беспощадно качал поршень внутри бесчувственного двойника, а когда наконец вытащил свечу, радостно вставил вместо неё свой вновь готовый к бою член, не забыв надеть презерватив. Вот уж когда он оттянул душу! Шлёпающие звуки и торжествующий крик звезды (отравившийся пребывал в беспробудном сне и не издавал ни звука) наверняка слышало полгостиницы. Петрашевский делал с попой своего нежданного гостя, что только хотел. Опыт анального секса у этого сатира был огромный, и он мог удерживаться в активной позиции почти неограниченно долго, меняя темп и интенсивность. Не менее получаса прошло, прежде чем он, довольный до икоты, скатился со спины лежащего ничком Раиса и стащил переполненный презерватив с побагровевшего пениса. Анальное отверстие у Мударисова из жуткого пульсирующего кольца медленно и неохотно возвращалось в нормальное состояние, но пунцовый цвет и не думал спадать: сильное воспаление было гарантировано. Слизь вокруг заднего прохода от трения превратилась в подобие взбитых сливок. И тут Раис проснулся. Столь же резко, как и заснул.
Он застонал, сперва слабо, потом посильнее. Зад горел огнём. В тело вернулась та самая ломота, что заставляла всё время совершать какие-то беспокойные размашистые движения. Но сейчас, после сна, ему было только хуже. Прибавилась страшная головная боль. Он
