комнаты, держа руки за головой. Её тело ныло от усталости, ноги подкашивались, шея затекла. Но никто не станет обращать внимания на страдания ничтожной рабыни. Даже, когда купец выложил из кошелька окончательную сумму, девушку не отпустили. Ей показалось, что эти люди вообще забыли о её существовании.
— Прекрасное у Вас вино, господин граф! — купец облизал пухлые губы.
— Еще бокал? — предложил Себастьян.
— О, нет! Благодарю. Мне пора. Дорога дальняя, а я хочу добраться до дома засветло. Прикажите снять с рабыни цепи.
Ми отвели на конюшню, и кузнец легко сбил браслеты и ошейник. Торговец достал из своей сумки тонкий кожаный шнурок и крепко связал запястья девушки за спиной. Схватив рабыню за волосы, он оттянул голову назад. Ми застонала от боли. Это и было нужно. В следующее мгновение большой кожаный кляп запечатал рот, а тонкий шнурок запер его. Следом на голову рабыне натянули плотный кожаный мешок, а шею затянули тугим ошейником. Чьи-то сильные руки подхватили девушку и грубо бросили в повозку, связали ноги и пристегнули ошейник к цепи.
Вскоре возок вздрогнул и покатил, поскрипывая и подпрыгивая на ухабах. Ми закрыла ... глаза и бесшумно заплакала. Она не страдала от того, что её продали, что связали. Девушка прощалась со своей надеждой, пусть маленькой, но до сих пор дававшей ей силы, поддерживавшей её в трудную минуту. В ушах был слышен густой бас Кулла, обещавшего своей возлюбленной, что вытащит её, что они уедут из этих мест и больше никогда не расстанутся. Теперь эта надежда таяла, как снег под лучами весеннего солнца. Кулл никогда не сможет найти её.
Привалившись к бортику повозки, Ми задремала. Тихо поскрипывали колеса, шелестел брезентовый навес, а девушка видела удивительный красивый сон. Будто она, одетая в легкое белоснежное платье, идет по красивой широкой улице, а её руку осторожно держит в своей большой ладони Кулл. Он одет в широкие синие штаны, заправленные в мягкие замшевые сапоги, и просторную рубаху. Его талию обвевает широкий шелковый шарф, за который заткнут ятаган с богато украшенной рукоятью. Кулл зорко всматривается в лица прохожих, и они учтиво раскланиваются, уступая им дорогу.
Вот они подходят к большому красивому дому с белыми колоннами. Кулл отворяет высокую дверь, и они оказываются в огромном светлом зале. Повсюду горят светильники, на полу лежат дорогие ковры, такие мягкие, что не слышно шагов. Ми восхищенно смотрит на это великолепие, а её возлюбленный, улыбаясь во весь рот, наклоняется к ней, обводит рукой зал и шепчет на ухо:
— Это всё для тебя, любимая. Здесь тебя никто не обидит. Я позабочусь об этом.
Снова взяв девушку за руку, он ведет её по широкой мраморной лестнице на второй этаж и распахивает дверь. Ми видит небольшую уютно обставленную комнату, утопающую в нежном розовом цвете. На маленьком столике установлена хрустальная ваза с огромным букетом лушистых роз. Аромат наполняет комнату, и от этих дивных запахов на душе становится спокойно.
Ми подходит к большой кровати под балдахином, медленно снимает платье и залезает под мягкое почти невесомое покрывало. Кулл уже ждет её. Он нежно заключает возлюбленную в свои объятья. Их губы сливаются в долгом поцелуе. Теплый язык гиганта раздвигает губки негритянки и проникает в рот. Его сильные руки, еле ощутимо касаются её кожи.
Ми закрывает глаза от наслаждения и всем телом приникает к мускулистой груди любимого. Вся дрожа от возбуждения, девушка обвивает своего любовника за шею и...
— Вылезай, рабыня! — резкая боль обжигает живот, — Хватит мечтать! Приехали!
Ми грубо выволокли из повозки и сдернули с головы мешок. Девушка испуганно шарила глазами по сторонам. Место было ей незнакомо. Огромный двор, усеянный столбами со свисавшими с них браслетами. Невольничий рынок. Теперь это страшное место должно было стать её временным обиталищем.
К рабыне подошел купец и еще
