необычайную легкость в области шеи. Ей так и хотелось вздохнуть полной грудью, но этот злополучный шлем и кляп мешали ей это сделать. Но вот Рика расстегнула ремешок, и резиновый шарик выскочил изо рта. Заскрипела молния, и кожаный шлем тоже был снят с головы. Покрытое потом и слезами лицо обдала волна прохладного воздуха.
Рабыня невольно улыбнулась, наслаждаясь такой маленькой, но ужасно приятной свободой. А церберша, зайдя сзади, начала возиться с наручниками. Сняв их, она достала из комода другие оковы. Это были два широких браслета, соединенных между собой короткой тонкой цепочкой.
Раскрыв их, Рика подошла к Тине и приказала вытянуть руки вперед. Браслеты бесстрастно защелкнулись на запястиях, опять ограничив свободу. Следом за наручниками на шее девушки снова появился ошейник, но уже другой — потоньше и полегче первого.
— Туалет и мыться! — приказала Рика, взяв в руки плеть.
— Спасибо, госпожа, — на своё счастье быстро сообразила девушка.
— Правильно, Ти, — хладнокровно проговорила дрессировщица, — Но в следующий раз говори «Да» или «нет».
— Да, госпожа, — сказала Ти.
Рика слащаво улыбнулась и, пристегнув поводок, повела рабыню в туалетную комнату. Пристегнув девушку к кольцу, она вышла. Тина вздохнула с облегчением и, усевшись на унитаз, стала разглядывать санузел. Комната была чистой и приятно пахшей. В углу располагалась душевая кабинка, огороженная пластиковой стенкой, а рядом с ней была оборудована небольшая раковина с полочкой, заполненной баночками с мазями, кремами и прочей парфюмерией. На самой раковине стоял пластиковый стаканчик с зубной пастой и щеткой.
Тина так обрадовалась этим предметам, что на секунду забыла о своем положении, но дрессировщица, хлестнув по двери плетью, быстро вернула девушку в мир реальности. Однако, рабыню немного удивило, что в этой комнате не было зеркал.
— Странно, думала она, намыливаясь жидким мылом, — Как же я буду причесываться?
Но тут до неё медленно стал доходить смысл. Зеркал и вообще всего стеклянного в комнате не было, потому что рабыня, доведенная до отчаяния, может разбить что-нибудь и осколком вскрыть себе вены. Логика в этом была. И еще одну вещь поняла Тина: причесываться не было нужды. Ей же на голову снова наденут шлем. Об этом только что говорила Рика.
— Ну, скоро ты там, рабыня? — окрикнула её воспитательница.
— Уже выхожу, госпожа, — отозвалась девушка, вытираясь мягким полотенцем.
Рика отстегнула поводок и вывела Ти из туалетной комнаты. Рабыня увидела, что на табуретке лежит какая-то одежда, а на полу стоит миска с кашей и бутылка с водой.
— Ешь быстро! — приказала дрессировщица, указав на миску, — Не забыла еще, как надо есть?
— Нет, госпожа! Спасибо, госпожа, — залепетала Ти, становясь на четвереньки.
Каша была пресной и невкусной, но выбирать не приходилось, и девушка быстро проглотила эту жижу, стараясь не измазаться. Напившись, она встала на колени и робко, соблюдая все протокольные примудрости, поблагодарила Рику за завтрак.
— Руки перед собой! — приказала та.
Наручники полностью она не сняла, а освободила только одну руку. Этого оказалось достаточно, чтобы одеться. А новая одежда её состояла из короткого платьица, сшитого из черного латекса, с короткими рукавами и воротником-стойкой. Застежка в виде молнии была сзади, поэтому, когда Ти с трудом втиснулась в платье, Рика сама застегнула его.
Латекс плотно обхватил девичий стан, выделив грудь и обозначив плоский животик. Даже маленькая ямочка пупка стала видна.
— Теперь надень передник, — приказала Рика.
Передник был не резиновым, а из белоснежной материи. Длинные ленты госпожа приказала завязать бантом, что Тина и сделала.
— Руки перед собой! — последовал приказ, и в следующую секунду запястья снова были скованы цепочкой.
Подойдя к комоду, Рика достала из ящика пару черных туфелек на низком каблуке
