Тогда сделайте свой выбор! — разозлилась женщина и вызвала на сцену разнообразных тантриянок.
На сцену выбежала семёрка разнообразнонациольных дев. Китаянка соседствовали с индуской. Татарка стояла поодаль от негрушки, малазийка знакомилась с украинкой и русачкой.
— Я беру всех! Ослепительно белозубя, определился я.
И понеслась. Скрестив ноги по туркестански, мы уселись кружочеком и начали заниматься мантрической любовью. Мой разум, отсоединившись от тела и обретя иное качество в качестве крылатого члена, не обладающего ничем, кроме яйценосности, стал гоняться за разлетавшимися в разные стороны окрылёнными вагинами.
Восторг переполнял моё естество. Догнав первую, рыжеволосость вкупе с запахами сакуры и миндаля, коей, сильно возбуждали меня. Спарившись мы фрикционировали так, что наши тела исходили поросячим визгом. Последующее разноцветье и импозантность причёсок подхлёстывало моё воображение. Безволошенность и запах мяты вкупе с лесной земляникой не менее будоражили мою кровь...
Седьмая особь неизвестной национальности, завалилась набок и задёргавшись в экстазе своими прелестными ножками, оргазмировала, не отходя от кассы. Эксперты, протрогав у всех междуножье, измерив температуру и напряг женских сосков, резюмировали полную и безоговорочную победу. Ни до, ни после никому не удалось приблизиться даже на микройоту к моему тантро-рекорду. Книга Рекордов Гиннеса трепетала, вписывая в себя поражения ... моих соперников.
— Как вам это удаётся? Побеждать! — вопрошала журналистка.
— Пыль Калмыцких степей, соль счищенная с Украинского сала, конский пот Татарских степей, роса, входящая в Грузинский коньяк и, конечно, Русский дух, которым здесь не впервые запахло, помогали и помогают мне...
— Шлимазл, а как ты думаешь, что собой представляет третий тур? — чуть склонив голову вправо, интересничался Вовчик.
— Я не думаю. Зачем мне думать? Пусть фюрер думает за нас! Цэ. Тоись, ты.
— Еврей цитирует профашистские лозунги? — лупоглазился дружбан от такого неадеквата.
— Причём здесь национальная принадлежность? Тем более, что я сало люблю и обрезку, выражаясь твоими словами, мне не делали? Короче не томи, а то в глаз дам!
— Ну, дай! — подставляя глаз, сказал Вовчик, — короче, третий тур основан на том, чтобы из десяти претенденток угадать ту одну, единственную и неповторимую с помощью рук...
— Фиииии, — зафикался я, — легкотня!
— Долбачидзе! — пригорюнился толстопузик, — глаза и нос будут завязаны.
— Ты ничего не попутал? — этаж невозможно?!
— Созидатели конкурса, вероятно, накушавшись грибов, вспомнили сказку, где Иванушка — Придурок, должен был узнать свою Марьюшку — Несравненницу, среди десяти дублей.
— Во-первых не придурок, а дурак, а во-вторых, эта сучка крашена, ему платочком маяковала. А мне-то как быть?
— Может, стоит уповать на волю Господа нашега? Давай помолимся?
— Давай... Неси богомольные атрибуты.
Вскорости наш номер стал заполняться церковной атрибутикой. Серебристые кресты, ласково улыбались шестиконечный звёздам. Те в свою очередь жеманничались с полумесяцами. Взяв 6789 псалтырь, написанный Вовчиком, собственноручно, я напевным голосом прочёл молитву:
— Год! Гив ми кейхас! Да святится имя твоё! Алла бишмалла! Дай мне силы победить в этом конкурсе! Испить водицы огненной, идя по тропе любви, из священной чаши Грааля.
Сделав на себе крестное знамение, перекрестившись, справа налево и слева направо, покачавшись в спрятанных ладонях, я встал с коленноприклонённости и занялся поисками подходящей одежды.
Зал полыхал тысячами огней. Зрители бесновались в предвкушении зрелища. Хлеба им не надо было. Обложившись вёдрами с попкорном, они с диким шумом отсасывали через трубочки, какую-то колу. Толи пепси, толи коку. На центр арены выскочил худощавый юноша, далеко за сорок. Ухватив в обе руки
