думаете, он — не профессионал? Нет, уже позже ... я нашла у него в бумагах полное досье на меня, помеченное неделей раньше того дня, как я пришла наниматься на работу. То есть заочно он все обо мне уже знал, а поручительство моего брата было весомым довеском к резюме. А поручительство моего брата — стопудовый аргумент, ведь... как вы думаете, кто был номер два после Говарда? Да, я многое упустила из жизни своего брата за последние семь лет, да и он никогда не распространялся на эту тему, как он докатил... дошел до такой жизни.
Как конферансье (а как я им стала — отдельная история) я имела право на два пятиминутных перерыва в течение шоу, и, естественно, я принципиально делала их, когда на сцене был мой брат. Как только я объявляла его выход, я проскальзывала в другую кулису, (подчеркиваю — в другую), и шла пить кофе к Додо на кухню. Благо идти было недалеко.
И вот, конец всем кофе, конец спокойной жизни в свете иллюминации на сцене, и под светом настольной лампы в кабинете и дома, конец карьере конферансье, так как я уже или почти не работник клуба и прохожу как свидетель преступления, которое никак не входило в мой карьерный план. Меня унизили перед всем коллективом, проведя в наручниках через толпу сослуживцев, меня ненавидит Шеф, и единственный кто меня сейчас может утешить, это мой брат.
И, еще я не понимаю, что же мне делать дальше. Вести себя, как ни в чем не бывало. Ходить плакаться каждому о несправедливости жизни, или, вообще, собрать вещи и поискать другое место работы. Не знаю.
Происшествие четвертое (к делу не относящееся)
И вот, пока я сидела и предавалась грустным мыслям в обществе своего брата, Армагеддон наступил. Причем пришел он не всему Человечеству, а нашему клубу персонально. В виде блондинки, непонятного возраста. Сначала я решила, что ей около тридцати, но, присмотревшись, поняла, что намного — намного больше. Без стука, без приветствия она вошла в мой кабинет, по-хозяйски оценивающим взглядом прощупала всю обстановку, нас с братом, как часть нее, и только после этого удосужилась обратить на меня внимание.
С языка рвался нетактичный вопрос, который я все-таки после колебания задала: «Вы что-то ищите?»
«Ничего», — ответила она. — «Просто просматриваю свою новую собственность на наличие в ней паразитов и хлама».
Я опешила. Я хотела сказать что-то такое же нетактичное, но вовремя спохватилась. Передо мной же не выпивший мужлан, ищущий драки, а очень даже хорошо одетая дама, в бриллиантах и натуральном Прадо.
«Нет, я ищу бухгалтера, и мне сказали, что я могу найти его здесь».
«Я — это он. Чем могу быть полезна?» — наконец вспомнила я о хороших манерах.
«Будьте добры сдать кассовую книгу, реестр, отчеты по банковским операциям и всю остальную документацию».
«Вы — наш новый налоговый инспектор?» — с косой ухмылкой поинтересовалась я.
«Нет, я ваш новый хозяин». И под нос мне уткнулась бумага, рукописная (!) с почерком нашего Шефа, где черным по белому было написано, что он, такой-то такой, обязуется выплатить проигрыш в сумму... (ого!) такой-то такой (видимо имя дамы) в такие-то сроки, в случае невыплаты — в залог ей оставляется наш клуб, который переходит в ее собственность по истечению срока оплаты долга.
Я попробовала начать протестовать, но увидела печати и подписи свидетелей и нотариуса — все честь по чести. Схватив бумагу, оттолкнув даму, я помчалась к Шефу, которого именно сейчас опрашивал квадратный дядечка в кабинете Шефа, превращенного в допросную.
«Что это?» — крикнула я. Шеф схватил бумагу и невесело усмехнулся, передав бумагу следователю, он произнес: «Ну вот, у вас на одного подозреваемого больше». На что следователь глубокомысленно хмыкнул и убрал бумагу в свою папку. «Выйдите, пожалуйста», — попросил он.
Ладно, приставать к Шефу с вопросами буду попозже. Но, это не значит, что он от меня так
