совокупления с женщиной кажется ему рутинным. Надежный друг, понимающий, чуткий и остроумный — вот, что ему нужно. Было бы с кем поговорить, пошататься по взгорьям и ущельям, вообще проводить много времени на свежем ... воздухе. Никто в лицее не разделял его любви к природе. Большинство жаждало ночных приключений в городе. Увитые дымком марихуаны, она разъезжали по пустынным трассам в отцовских автомобилях, нарушая сонную тишь непристойными и выкриками и грубым хохотом. Случалось, он один спускался в долину, проходя километры фруктовых рощ. Слава Богу, родители его были заняты исключительно своими взаимоотношениями, потому никто не препятствовал ему в его одиночестве. Постепенно он свыкся со своим характером, научился жить в ладу со своими парадоксами. Его жизнь текла проторенным руслом, без быстрин и водоворотов. Но зеркальную гладь поколебал маленький камешек, брошенный извне...
Гио... На следующее утро после их знакомства, Малик проснулся с каким-то удивительным чувством сладкого томления в груди. Просторный куб его спальни был пронизан лучами теплого майского солнца, прозрачные занавеси полоскались в струях весеннего бриза, из кухни доносилось немелодичное пение матери. Похоже, в то утро у всех было чудесное настроение...
Они вновь встретились в подъездной аллее, неподалеку от решетчатых ворот школы. Гио шел один, серая футболка на нем была небрежно заткнута в потертые узкие джинсы, за спиной болтался маленький черный рюкзак. Его узкое смуглое лицо золотили зеленоватые блики солнца, проникающие сквозь густую листву каштанов. Казалось, он погружен в свои мысли, но когда, подняв голову, он встретился взглядом с замедлившим шаг Маликом, его лицо разгладилось, губы изогнулись в едва заметной улыбке.
Малик подошел, но весь оставшийся путь до лицея они прошагали в натянутом молчании. В какой-то момент Малику стало страшно, что все, что он нафантазировал себе ночью, сейчас обернется глупой иллюзией, неоправданными надеждами. Что если у Гио и в мыслях не было связывать себя с ним такими прочными отношениями, на которые Малик рассчитывал, видя в них спасение от изнурительного одиночества, преследовавшего его тело и душу днем и ночью. Уже заходя в фойе, он почувствовал на своем плече невесомую тяжесть руки Гио, тот серьезно посмотрел ему прямо в глаза и коротко бросил: «После седьмого урока буду ждать тебя здесь». Вздох оборвался на губах Малика, когда он немного испуганный и счастливый кивнул в знак согласия. Решительность Гио немного раздосадовала его, он почувствовал себя ведомым. Одновременно он был благодарен ему за активность, не сомневаясь, что природная робость в таких вопросах и была камнем преткновения на его пути к счастью.
После окончания занятий они встретились в обозначенном месте, перекинулись парой пустых фраз, а затем направились к автобусной остановке. В этот раз больше говорил Малик. Рассказывая о своей чудаковатой семье, он пытался рассмешить Гио анекдотическими подробностями, какими-то смешными перлами, которые то и дело выдавала его взбалмошная мамаша, но тот почему-то отмалчивался, скупо улыбаясь и пряча глаза. Наконец они дождались автобуса, синего с белой полосой на крыле, и весь маршрут смотрели каждый в свое окно. Яркий весенний день будто потух для Малика. Все шло не так, как он себе представлял. Что ему было делать с этим замкнутым парнем, который будто страдал от его присутствия?
Когда они сошли у Городского парка, Гио ушел далеко вперед, ничего не объясняя своему растерянному спутнику. Через несколько минут он вернулся, держа в руках два брикета мятного мороженого в серебристой фольге. Вручив одну упаковку Малику, он слегка улыбнулся и кивнул в сторону увитого густой зеленью павильона, за которым начинались детские аттракционы. Когда-то в нем, видимо, торговали соками-водами, но сейчас он был полуразрушен и пуст. В такое
