лишь природному инстинкту, просунул руку под трусики. Мои пальцы погрузились в густой пучок жестких волос. Таких же, как на ее голове. «Интересно, они тоже белые»? — думал я и, медленно двигая пальцами, проникал все глубже и глубже.
— Ой... Что я себе позволяю?... Дура!... Боже мой... Не надо!...
Она скрестила ноги, но мои пальцы уже раздвигали губки ее срамной щели. Я нащупал ее клитор, скользкий, мясистый и упругий и стал нежно двигать на нем подвижную кожицу, совершая пальцем осторожные круговые движения.
— А!... Что ты делаешь?!... Боже! Как я могла такое допустить!
Ее бедра непроизвольно раздвинулись, и моя рука получила свободный доступ к мягким, нежным и таким чувствительным бархатным губкам-лепесткам. Влага жизни просто хлынула из нее. Я снова коснулся головки клитора и начал нежно, но страстно ласкать его круговыми движениями, постепенно ускоряя темп.
— Что ты делаешь?!... Я ведь кончу! Ой! О-о-ой!... Кончаю!... Кончаю!... Кончаю-у-у-у!... — шептала она мне на ухо и билась в судорогах оргазма.
Она обмякла. Ее голова бессильно опустилась мне на грудь. Зоя нежно поцеловала меня в шею и почему-то заплакала. Я поправил ее волосы и попытался заглянуть в ее лицо. Но она продолжала плакать, пряча его от меня.
— Зоечка, милая! Ну не надо плакать. Все было так хорошо!
— Я никогда не ожидала, что могу допустить такое! И где? В автобусе! Какой ужас!... Что ты обо мне подумаешь!
Пытаясь ее успокоить, я продолжал ласкать ее спину, талию, груди. Ее тело снова напряглось, и она начала целовать меня, сопровождая поцелуи непередаваемыми междометиями. И снова моя рука оказалась у нее в трусиках, лаская вожделенный клитор.
— Ай! Ты с ума сошел! Хватит! Я опять опозорюсь!... Кончу!...
— Какой он у тебя большой! Твердый! Прелесть!
— Не понимаю, тебе что от этого?... А-а-а!... Большой или маленький!... Какая тебе разница?!...
— Я от этого так возбуждаюсь!... Давай! Давай! Кончи еще!...
— А-а-а! А-а-а!... Ой, как хорошо!... Ой, как!... Ниже!... Так! Так!... Еще!... Кончаю! О-о-о-о!... О-о-о!... А-а-ах!... Кончила...
Обмякнув, она погладила мои волосы, плечи, забралась под рубашку, нащупала соски и стала крутить их между пальцами, как я ей пару минут тому назад. И я ощутил такой прилив страсти, что сжал ее щеки ладонями и вобрал в себя ее губы, насколько это было возможно. Ее рука робко, но уверенно начала расстегивать мои брюки. Я понял, что она запуталась в моей рубашке и не может добраться туда, куда стремится. Желая помочь ей, я попытался выдернуть рубашку из брюк, но ее рука уже проникла в мои трусы. Зоя осторожно и ласково стала гладить член. Порой она надавливала пальцем у его основания, и он становился еще крепче и подпрыгивал, как вспугнутый зверек.
Я расстегнул ремень и чуть привстал, а Зоя освободила мой член и начала играть им уже на свободе.... Она страстно перебирала яйца, сжимала их по очереди, но мне не было больно. Только яростно нарастало возбуждение.
Зоя оттянула назад кожицу члена и обнажила головку. Она сделала это так нежно и ласково, что я весь затрепетал от наслаждения. Подушечками пальцев она начала гладить голую поверхность головки, распаляя во мне желание до крайности, до предела.
— Как приятно... — простонал я.
Мои ноги вытянулись и невероятно напряглись. А Зоя, не помня себя, нежно охватила член рукой и начала, чуть постанывая, двигать кожицу. Когда ее рука доходила до основания члена, обнажая до края головку и натягивая уздечку, я испытывал высшее блаженство, а едва она снова прятала головку, мне хотелось, чтобы она опять натянула кожицу до предела. И Зоя тут же делала это, словно читая мои мысли. Возбуждение достигло кульминации, и я почувствовал, что еще пара таких ласкающих движений, и я, окончательно утратив над собой контроль, фонтаном спермы залью свою одежду и все, что есть вокруг меня.
— Стой...
