грохотали колеса крестьянских телег. Их владельцы съезжались в столицу со всех ближайших сельских округов.
К началу третьего часа (4) к центральной двери шесть крепких рабов доставили лектику. Затем из дома вышел легат в сопровождении супруги. Второй раз видел её Элатий и снова не мог налюбоваться. Потрясающая красота Сильвии захватила его внимание целиком. Взгляд юной матроны спокоен и кроток, движения плавны и полны достоинства. Неужели эта девушка по облику своему, столь добродетельная, придавалась с его хозяйкой лесбийской любви? Хотя, что тут такого? Всякий человек — мужчина, ну и женщина, конечно, имеют право на удовлетворение своей плоти любыми средствами и способами.
Любуясь римлянкой, Элатий едва не забыл, зачем он здесь и едва не проглядел финикийца. Он, в числе ещё нескольких рабов вышел вслед за хозяевами. Да, это был Пунна. Тот самый наглец. Марий Флакк коротко переговорил с ним, видимо дал какое-то поручение и Пунна направился по улице, держась левой её стороны. Сам легат устроился в лектике и отправился в другом направлении. Сильвия, перед расставанием поцеловала мужа и вернулась в дом.
Элатий покинул свой наблюдательный пункт и поспешил за Пунной. Капюшон своей пенулы он натянул пониже и старался не приближаться к финикийцу больше чем на двадцать шагов, хотя это и было рискованно. Людей вокруг становилось все больше и больше. Пунна запросто мог затеряться в такой толпе. Но было бы хуже, заметь он за собою слежку, да ещё узнав, кто идёт за ним. Накануне, после долгих размышлений Элатий решил выследить финикийца и перед тем, как отправить его к Харону, выяснить все подробности разговора хозяйки Юлии и Сильвии.
Пунна шел по улице ни куда не сворачивая около четверти часа и вот, наконец свернув в какой-то проулок направился дальше вдоль высокой ограды, окружавший большой роскошный особняк. Людей вокруг не было, а вдоль ограды рос густой, высокий кустарник. Прекрасное место, откуда Пунну можно было бы отправить на берег Стикса. Если бы не любопытство: зачем и куда идет этот негодяй, Элатий немедленно напал бы на него.
Внезапно Пунна остановился, а потом, подпрыгнув, зацепился за верхний край ограды. Упираясь ногами, начал перелазить. Элатий замер, спрятавшись за кустом. Что задумал этот ублюдок?
Когда финикиец оказался за стеной, гладиатор покинул своё укрытие. Стараясь не шуметь и моля богов, чтобы никто его не заметил, он подбежал к ограде. Чуть помедлил в нерешительности, но все-таки подпрыгнул и зацепился руками за верхнюю кромку стены. Подтянувшись на руках, выглянул. Пунна, не оглядываясь спешил к восточному крылу дома. Там, он раза три стукнул в небольшую малоприметную дверку. Ему открыла молодая светловолосая рабыня и без лишних разговоров впустила внутрь.
Озадаченный, заинтригованный Элатий перелез через ограду и направился к той же дверке за которой исчез ненавистный финикиец. Что же он делает тут? Чей это дом? Судя по размаху, какого-то богатея, всадника или даже сенатора. Неужели у Пунны здесь обычное свидание с какой-то из рабынь? И стоило ли тогда следить? Прикончил бы мерзавца где-нибудь в кустах — и всё.
Поразмыслив с минуту, Элатий решился все-таки проникнуть в дом. Почему бы не узнать всё до конца? Вот только в дверь он стучаться не собирался. Взгляд его пристальный и оценивающий был направлен на черепичную крышу-козырёк, тянущуюся вдоль всего восточного крыла дома. Забраться туда не составило большого труда для такого ловкого и физически развитого человека, как Элатий.
Оказавшись наверху, он отыскал небольшое окошко и осторожно заглянул внутрь. По ту сторону окна была небольшая комнатка, вероятно в ней жил кто-то из слуг. Гладиатор разглядел аккуратно заправленную постель, шкафчик в углу и столик на котором стояло несколько простеньких деревянных ларцов в которых обычно рабыни хранят сбереженные ими деньги, духи,
