— Саш, надо слетать в Сольмецк. — сказала моя жена, стерва, красавица и бизнес-волчица. Ну, а я — так на подхвате. Жиголо практически. Должность моя звучит как-то так: зам. мл. менеджера по второстепенным вопросам, и зарплата — тыща баксов. Но на моих плечах вся фирма и держится. Наполовину. Наполовину — на моей умнице и красавице. Остальные — планктон, дармоеды и прочие долбоебы.
Ну, надо, так надо. Ноут, смена белья, пара белых сорочек, краткое руководство от жены. Лечу разгонять местных лохотронщиков.
Лететь жутко далеко. Казахстан. Это вам не хрен собачий. Зато все по высшему разряду — в салоне только пять рядов кресел, по два с каждой стороны прохода. Народа совсем мало — 6 человек со мной. Все сразу забились по своим углам, сразу видно — крутые бизнесмены.
Да и хрен с ними. Все мое внимание обращено к двум стюардессам. Две изумительного вида казашки. В потрясающей голубой форме. На головах — крохотные пилотки. Коротенькие пиджаки, еще более коротенькие узкие юбки. Под пиджаками — белые блузки под горло с вертикальным разрезом. А там, мама дорогая, такие аппетитные мячики виднеются. Манят... Ох... Синие туфли на неимоверных платформах и каблуках...
Разные. Одна по виду серьезная, волосы прямые. Глянула, как заморозила. Глаза черные, непроницаемые, суровые. Дежурная белоснежная улыбка при таких глазках пропадает, как солнце за грозовой тучей. Из тех, кто бросает мужчине вызов своей холодностью. «Зилика» на бейджике. Вторая — улыбчивая, доброжелательная, волосы упрямо вьются. Из тех, кого мужчине сразу хочется защищать, оберегать и прятать от других мужчин за стенами гарема. «Сабира» на бейджике.
В общем сердце забилось о ширинку, слюнки потекли, глаза неумолимо притягиваются то к одной, то ко второй. Их стройные фигурки раздражают и манят, словно запах шашлыка голодного. Обладаю взглядом то одной, то второй. И не могу наобладаться.
Поздний ужин на высоте 10 тыс. м. Никаких тележек, каждому поднос лично. Зря! Рискую показаться хамом. От ножек не оторваться, никакие правила поведения не заставят оторваться. Зилика рядом. Колготок на смуглых ножках нет. Рука сама тянется. Такая ли у нее бархатистая, нежная, гладкая кожа, как кажется? Мы, мужчины существа недоверчивые — все надо попробовать на ощупь.
Ох, твою мать! Холодный взгляд, как спица в желудок. Малыш, начавший поднимать голову, импотентно увял. Пока она не наклонилась поставить поднос. Бля буду, на ней нет лифчика! Я все разглядел! Щелочка узкая, но там, внутри, такое! Грудки правильные, темнеющие округлости манят таинственностью. Соски в профиль крупные, за такие ухватить разок, и можно умирать со спокойной совестью! А колышутся-то умопомрачительные в такт движениям рук, расставляющих еду...
Зилика глянула, улыбнулась понимающе. Тонко так, одними уголками губ. И пошла по проходу.
Выдохнул. Кажется, я все это время и не дышал! Стерва. Все поняла, оценила реакцию. И все. Большой красный знак «STOP».
Поковырял лениво вилкой в жарком. Кусок в горло не лезет. Как тут что-то есть, когда в штанах тесно, а перед глазами виденье аппетитных выпуклостей?
Да еще Сабира. Туда же — подносы собирает. Сверкает. Зубками. Глазками. Ножками... О, нет, и эта без лифчика! В смутной полутьме разреза — близняшки предыдущих. Мобилизуюсь. Руками не трогать! Не хватало еще скандала. И задание сорву, и от жены достанется...
Я — овощ! Какое мне дело до округлостей? До аппетитных, нежных мягких, упругих, податливых округлостей... Нет, так дело не пойдет!
Надо выпить!
Оглядываюсь. Все спутники — под пледами. Дрыхнут. Я один такой маньяк? Аж яйца распухли. А эти спят. Завидую. И компашку не с кем составить.
Как назло, с собой ничего нет. Супруга приучила к хорошим коньякам. Да и сам распробовал. Теперь ниже Х. О. ничего не радует. Презираю «вискичников». Все как у людей. Ну, иногда и водовки можно,
