смотря на неё с насмешливым прищуром.
— Что за мода шастать без рубашки? — буркнула она, утерев щёку запястьем, стараясь не вымазаться землёй. — Переел анаболиков и гордишься этим?
— Стерва ты, Лиска, — фыркнул он.
— Да. А ты — маньяк. Чего припёрся сюда? Тут все бабы замужние, а за незамужнюю тебя на вилы поднимут.
— Ну и фантазии у моей сестрёнки! Не стыдно? Кстати, попрекаешь меня рубашкой, а сама бы попку прикрыла, — он вскинул брови.
Алиса поправила задравшиеся на округлостях шортики и швырнула очередную морковку в кучку.
— Тётя Рая сказала, ты с каким-то парнем мутишь. Хороший?
— Хороший.
— Целуетесь?
— Отвали.
— Целуетесь, — кивнул он, выпустив дым. — Он тебя голой видел?
— Отвали-и-и!
— Ну, раз живой, значит, не видел. Ты же тощая, как спирохет.
— Зато ты на кашалота похож! Доставать меня приехал?
— Очень надо.
— Так иди! Грушу потряси, воды набери, ткнись лицом в грядку с укропом! А от меня отстань!
Она выпрямилась и отряхнула руки. Данила прищурился, подошёл и вытер ей чернозём со щеки.
— А ты красивая, когда злишься.
— Гад, руки убери!
— А, драться со мной пупок не развяжется?
Он выкинул сигарету и схватил её за запястья. Лицо красивое, мужественное, с тем насмешливым выражением, с каким смотрят на ребёнка. Русые волосы спали на лоб, от голого тела, всё ещё нагретого дневным зноем, исходил ощутимый жар.
— Не отпустишь, я ведь укушу!
— Кусай.
Алиса рыкнула, рванулась вперёд и клацнула зубками в районе его плеча, которое он ловко отвёл.
— Дикая какая-то, — рассмеялся он и оттолкнул её от себя. — Ещё бешенством заразишь.
— На хер ты приехал?! Сидел бы в городе, цеплял бы трипак от какой-нибудь шалавы! У меня каникулы, между прочим, а я вынуждена с тобой, идиотом, отдыхать!
— Помолчи, а то выбью из тебя дурь — мало не покажется! А Костику своему передай, что если он тебя хоть пальцем тронет — накажу гада.
— Уже тронул! И, знаешь, что? Мне понравилось, слышишь?! Указывать он мне будет, директор Каспийского моря! Хрен ты с бугра, а не мой брат, понятно?! Знать тебя не хочу!
Она прыснула через кусты к дому.
— Мама, я на речку!
— Подожди Даню!
— Вы его пригласили — вот и ешьте его с кашей!
— Лиса! Темнеет же!
Алиса добежала до речки за несколько минут. Наконец-то одна! Наконец-то никто не мешает! Она пересчитала все «львиные зевы», какие смогла найти на крутом берегу своими внимательными васильковыми глазами. Стремительным движением она сорвала пучок вереска и вприпрыжку понеслась к своему тайному месту. Они нашли его с Маринкой два года назад, но Маринка сейчас укатила на юга с предками, и ей теперь придётся тусоваться со старшим двоюродным братом. Она присела на траву на крутом склоне и вдохнула ароматный душный воздух, глядя на другой берег, где деревья почти касались ветками воды, словно маленькая морячка в своей полосатой безрукавке. В последнее время она была очень романтично настроена. На реку опускались сумерки, квакали лягушки, свиристели цикады или кузнечики. Она стащила резинку с длинной косы и распустила русые волосы. Можно было представить себя русалкой, можно — принцессой, кем угодно, но воображение отказывалось работать, всё время возвращаясь в ноющим запястьям и сцене в саду. К ... его сильному загорелому телу, нахальным серым глазам. Мама вечно преувеличивала: не было у неё никакого парня. Был только друг, с которым всего один раз по случаю переспала. Ей не понравилось. Больно, стыдно, да и целоваться он не умел совсем. Сделали это просто из любопытства и поклялись больше не делать. А ещё, Алисе раньше всегда нравились красивые мальчики, но они никогда не хотели иметь с ней дела, вели себя надменно и
