свою военную службу в прекрасном южном городе у самого синего моря. Легкая седина на висках еще не старила сорокадевятилетнего офицера. И его жена была еще в отличной форме, на что нередко обращали внимание мужчины, завистливо поглядывая в след сорокапятилетней женщины. Но, Загорские находились теперь в том возрасте, когда совместная жизнь им уже порядком надоела, дети разбежались по своим семейным углам, а их родителям до чертиков захотелось пожить только для себя. Людмила работала в одной из солидных коммерческих фирм, и ее нередко видели выходящей из красавца «Мерса», останавливающегося неподалеку от ее дома. Поговаривали, что сам хозяин фирмы был влюблен в свою секретаршу. Он частенько задерживал ее на работе, нередко возил с собой в длительные заграничные командировки.
Однажды, прогуливаясь по Приморскому бульвару, Загорские заинтересовались работами местных художников, выставленных на одной из аллеек. И тут Виктор обратил внимание на одну из них. На картине молодой лейтенант всматривался в морскую даль с мостика корабля, а над ним парила одинокая чайка.
«Стоп. Эту я уже где-то видел», — попытался вспомнить офицер.
— Ты не видела ее раньше? — обратился он к жене, указав на картину.
— Вроде бы видела когда-то. По-моему, та мазня называлась «Первая вахта», — ответила жена.
— Вы правы. Она и сейчас так называется, — раздался голос сзади.
— А вы откуда знаете? — не поворачиваясь, спросил офицер.
— Я автор этой картины...
Загорский повернулся и обомлел. Перед ним стояла высокая, стройная, молодая, женщина с голубыми глазами, в которых, казалось, можно было утонуть. Соломенного цвета волосы, обрамлявшие ее слегка продолговатое лицо, пышными волнами рассыпались по плечам и спине.
— Бог мой! Неужели это вы, Лариса! — бросился к ней офицер.
— А я вас сразу узнала, Виктор Николаевич. Вы почти не изменились, — протянула она маленькую ладонь.
«Да. Права была сказка о «Гадком утенке». Теперь она превратилась в «Прекрасного лебедя», — подумал офицер, нежно целуя руку женщины.
— А-а-а, старые знакомые? Сейчас начнется вечер воспоминаний. Я оставлю вас на некоторое время: мне нужно прогуляться до театра, а вы посидите здесь. Как я поняла, у вас есть общая тема для разговора, — фыркнула Людмила и величаво удалилась.
Они уселись на скамейку, и их вопросам не было конца. Оказалось, что ее отец уже давно завершил службу, и нынешний контр-адмирал в отставке коротает досуг на загородной даче. Мария Ефимовна все такая же бойкая хохотушка, младшая сестра выскочила замуж за дипломата, и вместе с ним живет в Америке.
— А вы как устроились? — спросил Виктор.
— Да, никак. Все чего-то жду...
— И чего?
— Похоже, что у моря погоды...
— Но, как я вижу, в этом вы неплохо преуспели? — указал он на картину.
— Это далеко не все, — уклончиво ответила она.
— А можно посмотреть остальное? — он просительно посмотрел прямо в ее бездонные глаза.
— Конечно. У нас в студии наши работы может посмотреть каждый...
Вскоре появилась Людмила и, ревниво передернув плечами, прервала их беседу.
Загорские ушли, а молодая художница все продолжала смотреть им вслед. У нее было такое ощущение, что она только что нашла что-то очень дорогое и тут же его потеряла. Она испугалась, что больше никогда не увидит его. Но каково было ее удивление и радость, когда на следующий день Виктор Николаевич появился в ее студии.
— Здравствуйте, Лариса! Вот я и пришел...
... Они ходили по залу, и она показывала ему свои работы, а сама искоса следила за выражением его лица.
— Но я тут не вижу ту, самую первую вашу картину, которая висела в нашем Доме офицеров, — сказал он.
— Она дома. Это слишком личное, чтобы выставлять ее напоказ, — тихо
