причине. Девушка пояснила, что билеты на самолет у неё есть, а денег — почти нет; отпуск закончился и бунгало нужно освободить, а дома ждет работа. Она неуверенно запнулась при упоминании работы: её работодатель не выходил из комы с неясным исходом. Невнимательно прослушав сбивчивые оправдания девушки, которой и самой было неудобно, что она вынуждена бросить Максима, мужчина спросил, есть ли у неё дома важные дела. Лада равнодушно пожала плечами: её заботами давно были дела Максима. Р. М. убедительно произнес, что она нужна здесь его сыну и ему, и он просит её остаться. Он уточнил, где она живет, и предупредил, что зайдет.
Вечером Р. М. навестил её в бунгало, приехав на арендованной машине. Он привез кредитку и просил не стесняться в тратах и просьбах. Печально осматривая упакованные вещи сына, он застыл в тяжелом раздумье; Лада и сама иногда замирала на месте от тягостных предчувствий, в которые отчаянно не хотелось верить. Чтобы немного разрядить безысходную ситуацию, в которой оказались они с почти незнакомым родственником парня, она предложила посидеть у бассейна или пройтись, как иногда проделывали они с Максимом, когда он оставался с ней. Они шли по набережной, полной праздных отдыхающих, и понемногу разговорились. О Максиме. Отец рассказывал о детстве того, когда у них ещё была семья, о том, как мало общались они в последние годы, хотя и виделись, о том, как совсем не похож сын на него, а напоминает мать — художественную натуру, которой все время хочется нового и претит стабильность. Как о чужом человеке выслушивала девушка рассказ о любовнике, которого, как ей казалось, она хорошо знала не первый год. Так они провели полночи в беседах. Лада, мучающаяся угрызениями совести, почувствовала острую необходимость поддержать безутешного отца и предложила тому переночевать у них в полупустом без Максима бунгало. Она постелила тому в холле и почти успокоенная заснула в спальной. Утром, придя в больницу, они узнали, что недавно парень пришёл в себя. Навещая его каждый день, ухаживая за слабым, ещё не говорящим и не встающим, они сближались, и мужчина внимательнее приглядывался к здравомыслящей девушке, понимая, почему сын не отпускал её от себя. Образ сексапильной, хохочущей, доступной красотки постепенно отходил в сторону, и он наблюдал перед собой рассудительную девушку с исключительно здравым умом, при этом не переставшую быть невероятно соблазнительной.
Как-то навестив пытающегося говорить и привстать, медленно идущего на поправку парня, выслушав обнадеживающие уверения врачей, Р. М. заехав в бунгало, где уже постоянно проживал, велел Ладе собраться для купания и сказал, что их ждет сюрприз. Он привез её в сауну и подтолкнул стесняющуюся девушку ко входу, уверив, что они заслужили отдых. Лежа под сильными руками массажистов на соседних кушетках, они наслаждались наконец пришедшим в их жизнь покоем, сменившим период колоссального напряжения и тревог. Следя за ней, блестящей от масла, с прикрытыми от слабости глазами, он понимал, что решать вопрос с ней нужно именно сейчас, пока она доверилась ему и они близки, как родственники. Что его выздоравливающий сын теперь, как это ни странно, является его самым большим препятствием и её самым большим соблазном. Он вынужден действовать, пока тот снова не затянул её в свой, да и её мир, полный наваждений и опасностей, пока она здесь и как будто бы устала от этой изнуряющей жизни. Отпускать в Россию её никак нельзя, там они опять станут незнакомцами. К тому же безвольно лежащая, полудремлющая девушка являла собой абсолютное искушение, которому он не хотел противиться.
Пройдя под душ они, шутя, смывали с себя массажное масло и отдыхали от сильных пальцев массажистов. В парной он протянул ей веник и велел хорошенько, не жалея, отхлестать себя. Она, никогда этого не делавшая, стесняясь, стегала его, боясь причинить нечаянную боль.