капли не оскорбился, поскольку мозги у него, у Андрюхи Архипова, не были отравлены-извращены на этот счет словами из уголовно-церковного лексикона.
— Хуля я буду сосать у тебя, если это нам делает Зайчик... — возбуждённо сопя, отозвался Архип, одновременно с этим плечом напирая на плечо Баклана — отталкивая Баклана в сторону. — Пусти, бля, Санёк... отойди, бля... хватит! Салабон хочет соснуть у меня...
Баклан, уступая Архипу место, сделал шаг в сторону, и член его, мокро блестящий, хищно залупившийся, глянцевито-багровеющей головкой тут же резко дёрнулся-подскочил вверх, словно внутри ствола разжалась невидимая пружина, — Дима Заяц, пользуясь возникшей передышкой, стремительно наклонил голову вбок, снова выпуская изо рта обильную слюну, образовавшуюся в процессе сосания.
— Давай, бля, Зайчик... бери! — нетерпеливо выдохнул Архип, занимая место Баклана. — Сам, бля... сам бери!
Заяц, вытирая губы тыльной стороной ладони, поднял голову... он увидел перед глазами залупившийся член Архипа и, убирая от губ руку, покорно качнул голову вперёд, — коснувшись губами сочной головки, Заяц, разжимая-округляя губы, снова скользнул ртом вдоль твёрдого горячего ствола, теперь уже добровольно насаживая свой рот на член Архипа и одновременно с этим ладонями обхватывая Архиповы бёдра... губы Зайца, мягко обжав-сдавив член тёплым влажным кольцом, двинулись вдоль ствола к основанию, одновременно сдвигая ... на члене крайнюю плоть...
— Ой, бля! — прошептал Архип, невольно сжимая, с силой стискивая от наслаждения ягодицы. — Соси... соси, Зайчик, не останавливайся...
Архип, ладонями рук опёршись о кафельную стенку — глядя сверху вниз на свой член, исчезающий во рту салабона, сладострастно засопел приоткрытым ртом... а Дима Заяц, между тем, сосал — рядовой Заяц ритмично двигал головой, видя перед собой густые черные волосы, обрамляющие основание члена... и наверняка Архип в скором времени мог бы с успехом кончить, потому что наслаждение, щекотливо покалывающее в промежности и особенно в мышцах сфинктера, с каждой секундой становилось всё более ощутимым, сладко сверлящим, но тут снова раздался возбуждённый голос стоящего рядом Баклана, который, неотрывно глядя, как Заяц сосёт у Архипа, с нетерпением тискал-сжимал пальцами член свой:
— Андрюха... хорош, бля! Хватит — передохни пока... дай мне!
Архип, не спрашивая, что именно Баклан просит ему дать, молча уступил младшему сержанту место... Они ещё дважды сменяли друг друга, подставляя Зайцу свои члены, и каждый раз Заяц, пользуясь возникающей паузой-передышкой, обильно сплёвывал то справа, то слева от себя, — кафельный пол по бокам сидящего на корточках Зайца был заплёван так, словно здесь проплевался целый взвод... Наконец, Баклан почувствовал, как откуда-то из глубины промежности, устремляясь наружу, начинает стремительно нарастать-шириться обжигающее чувство неизбежно подступающего оргазма, — младший сержант Бакланов непроизвольно сделал судорожное движение бёдрами вперёд, вгоняя член рядовому Зайцу в рот почти что до самого основания, но в то же мгновение — точнее, в доли мгновения! — Заяц, то ли каким-то образом почувствовав, что Баклан сейчас будет кончать, то ли невольно отреагировав на резкий толчок, от которого головка члена оказалась у самой гортани, молниеносным рывком оттолкнул-отдёрнул Баклана от себя, одновременно с этим стремительно дёрнув головой в сторону, и... перламутровая струя, извергаясь из багровой головки, пулей преодолев расстояние сантиметров в сорок — никак не меньше! — шмякающим звуком впечаталась в кафельную стенку, и следом за этой струей тут же выскользнула-изверглась из члена ещё одна струйка, но уже слабее и тоньше, которая, до стенки не долетев, ляпнулась Зайцу на ногу — на штанину... кажется, разрядившись в воздух, Баклан
