— отзываюсь я, причем последние три слова я добавляю исключительно для того, чтобы вся ответственность за подобное поведение была исключительно на Славке; но Славку, кажется, совершенно не волнует, на ком будет «вся ответственность», — сдёргивая с меня простыню, он тут же наваливается на меня своим горячим телом, вжимается в меня, раздвигая коленями мои ноги, и я чувствую, как его напряженно твёрдый — волнующе возбуждённый — член через ткань трусов упирается в мой живот... ох, до чего же всё это было сладко! Ни орального, ни анального секса у нас не было, и даже более того — сама мысль о таких более интимных формах наслаждения нас почему-то ни разу не посещает, — две недели дядя Коля, тётя Света и Славка гостят у нас, и две недели мы со
Славкой каждый вечер перед сном, приспуская трусы, поочерёдно трёмся друг о друга возбуждёнными члениками, мы обнимаем и тискаем друг друга, содрогаясь от мальчишеских оргазмов... и что это — форма совместной, ни к чему не обязывающей мастурбации или один из явно «голубых» эпизодов на пути к будущей идентификации себя как любителя своего пола — я особо не думаю, — делать то, что делаем мы, в кайф, и это — главное; главное — удовольствие, а не слова, которыми оно называется...
Вот — осень... золотая осень: я — студент-первокурсник, живу в общежитии, в комнате, предназначенной для четверых, но реально всю осень мы живём вдвоём — я и ещё один парень, тоже первокурсник; он весёлый, разговорчивый, улыбчивый, а еще — симпатичный, и я, глядя на него, уже с первых дней нашего знакомства — нашего совместного проживания в одной комнате — то и дело думаю о том, что я бы ему безусловно отдался; мы оба с ним учимся на первом курсе, но — на разных факультетах; а кроме того у нас разница в возрасте: я поступил в институт после школы, а он — пришел после армии, — он почти на три года старше меня, и вот... едва мы знакомимся — едва заселяемся в общежитие, он безошибочно чувствует моё юное томление, просекает мою созревшую, уже вполне осознаваемую готовность отдаться, — после
службы в армии, где, как выясняется позже, он вкусил-распробовал сладость однополого секса, он в этих делах уже достаточно опытен, и потому ничего удивительного нет в том, что вскоре после начала нашего совместного проживания в студенческом общежитии э т о между нами случается-происходит: он лишает меня анальной девственности — впервые вставляет мне в очко, с чувством натягивает меня, трахает по-настоящему, потом подставляет своё горячее очко мне, и я, утопая в глубине его жаркого тела, содрогаясь от наслаждения, от сладости осознания происходящего, так же точно — по-настоящему — трахаю его, — в один из лунных сентябрьских вечеров в жизни моей случается то, что рано или поздно должно было случиться-произойти... это происходит, и — всю осень мы, студенты-первокурсники, живущие в одной комнате, с упоением натягиваем друг друга в зад, едва успевая для этой цели покупать вазелин; происходит это, как правило, перед сном, и
повторяется это с той регулярностью, с какой бывает это у счастливых молодоженов, благо в комнате, кроме нас, всю осень никто не живёт: едва ли не каждый вечер, выключая свет, он, озаряемый лунным светом, щедро льющимся в окно, возникает передо мной уже голый, откровенно желающий, с возбуждённо торчащим членом, обнаженная головка которого устремлена к потолку, и, ничего не говоря, уверенно ложится ко мне в постель; иногда я успеваю снять с себя трусы сам, пока он, щелкнув выключателем — погасив свет, идёт к моей кровати, а иногда трусы с меня, такого же возбуждённого, отзывчиво послушного, стягивает он, — жарко сопя в темноте, мы молча ласкаем друг друга, запойно сосёмся в губы, тискаем один одному напряженные члены; сосём их, мнём друг
другу упругие задницы, задыхаясь от молодого, сладкого, ни с чем
