зажатую в обеих руках дубинку, и произнёс: — Именем меня, её мужа и повелителя, приговаривается к разрыву пизды!И вонзил дубинку толстым концом, как будто закалывал свою жертву. Женские ножки тут же конвульсивно сжались, но голова была зажата меж колен мужчины — увы, ей было не суждено вырваться. Она плохо понимала что происходит. Она не могла восстать против него. Но и он не мог быть так жесток с ней. Кажется, он требовал, чтобы она раскрылась, вновь разведя ножки, как делала это в течение всей предыдущей ночи — но её тело наотрез отказывалось подчиняться. Наконец он сдался.Она лежала на холодной каменной плите, обливаясь слезами. Её тело, некогда прекрасное, теперь сотрясалось в судорогах и ознобе. Того, что она претерпела за эти часы, не смогла бы вынести ни одна женщина и за всю свою жизнь. Разве этого мало? — Да, моя девочка, — сказал он, целуя её в посиневшие губы: — Мне и этого мало. Поплачь. — Пожалуйста, хватит на сегодня, умоляю, — сквозь рыдания выдавила она: — У меня там... я не знаю, не чувствую что... как будто... — Да, девочка, ты молодец, — заверил её он: — Всё получилось замечательно. Я сумел-таки её тебе просунуть. — Что? — Ну да, видишь дубинки у меня в руках нет. Она там, в твоей сладкой пиздёночке. Я лишь хотел ещё доставить тебе удовольствие, пошевелить туда-сюда... — НЕТ! О, нет, не может быть! Скажи что оно не во мне? — В тебе, милая, в тебе. — Но как же я? Я ведь знаю, я узкая там. Как же ты смог? — Ну, это было нелегко. Особенно учитывая, как ты сопротивлялась. Но, в общем, всё прошло довольно удачно. Такой размер... слушай, мне не терпится доставить тебе удовольствие. Ну, давай, я тебе там подвигаю, а? — Какое к чёрту удовольствие? Я чувствую себя растянутой как... как, наверное, чувствуют себя беременные. Слушай, надо вынуть это оттуда. У меня могут пойти растяжки по животу, как у рожавших женщин. Я буду некрасивая, ты меня разлюбишь.Ему не хотелось прерывать удовольствие. Но и слишком сильно расстраивать её ему то же не хотелось. В конце концов, она так старалась ему угодить. Она заслужила небольшое снисхождение. А в следующий раз они продвинуться дальше. — Ладно, можешь вытащить, — разрешил он. — Ты точно не будешь на меня обижаться? — Ну что ты! Просто в следующий раз я тебя накажу. Согласна? — Конечно, конечно согласна! — радостно закивала она: — Только давай сейчас вытащим. — Ну вытаскивай. Я же уже разрешил. — Не могу, — ответила она: — Не получается. Я тяну вверх, а надо вниз. Ты потяни её из меня, хорошо?Он потянул. — Ой-ей-ей! — завопила она: — Осторожнее, пожалуйста. — Ты чего? — Больно же. — Ты вынесла только что такую боль! А теперь... ведь вынимать легче. Ну, давай я потяну... — Нет! Не надо! Ох, милый, дай я немножко отдохну, хорошо? — Я думаю, — сказал он, поразмыслив: — Дело не в усталости. Ты была возбуждена, пиздёночка была приоткрыта, вот мне и удалось в тебя вогнать эту штуковину. Тебе надо снова возбудиться, и она сама выскочит. — Да, ты так считаешь? — переспросила женщина, разглядывая рукоятку торчащей у неё из пизды деревяной кегли. — Ну конечно! Ну, как тебя возбуждать? Снова лупить? — Милый, — взмолилась истерзанная красавица. — Ну хорошо, хорошо. Давай тогда я тебя полижу там? — О, это было бы замечательно. Ты меня так редко там ласкаешь. — Да ты сама не даёшься. — А как я дамся, если ты меня всё время лупишь? — Что, бунт! А ну заткни свою пасть, сучка! — Если только твоим хуем, кобелёк! — Идёт! Запихну и буду тебя ласкать в своё удовольствие. Открой ротик, девочка.Он снова расположился над ней, его орган навис над приоткрытыми губами и — погрузился в них. Он припал к её телу, обнял её бёдра и прильнул губами к её бутону страсти. Вот только бутон был
