Нина, глядя на чуть подрагивающий член,... как кролик на удава, сползла со стула на пол, сделала на коленях широкий неловкий шаг и оказалась побледневшим красивым лицом прямо перед нацеленной в нос блестящей головкой. Из маленькой щелочки на ней выступила чуть мутноватая капля. Не помня ничего и не видя ничего вокруг, кроме этого невероятного хуя, Нина подалась всем телом вперёд и жадно поймала широко раскрытым ртом это твёрдый горячий орган. Головка скользнула по нёбу — гладкая, восхитительно живая, упругая... Руки матери машинально задвигались. Одна — поглаживая и потискивая напряжённый худой зад сына, другая — перекатывая и лкгонько пожимая в ладони тугие тяжёлые яйца.
Лёшка хватал ртом воздух и мотал головой, не в силах произнести не звука. Глаза его, казалось, вот-вот выскочат из орбит. Наконец, он не вскрикнул даже, а почти взвизгнул:
— Мам, ты что?! А! Ай-й-й!
Из Лёшки не брызнуло даже, а полилось матери в рот. Та, даже не подумав отстраниться, наоброт налезла ртом на извергающийся член так, что её нос уткнулся в мягкие светлые волосики на лобке извивающегося сына... Она сама потом изумлялась тому, что смогла так глубоко принять такой большой хуй. У мужа намного меньше, но даже его она никогда целиком не заглатывала...
Спустя несколько минут они снова сидели за столом. Удивительно, но между ними не возникло никакой неловкости, будто то, что произошло, совершенно в порядке вещей в отношениях между матерью и сыном. Они улыбались друг другу и молчали, держась за руки. Нина, решившая сначала, что это был единственный и последний раз, потом так же просто решила продолжить. До приезда мужа оставалось три недели. Но... не следует слишком торопить события.
— Лёшка, — с глубоким искренним чувством сказала, наконец, она, — спасибо тебе... Нет, правда... Мне безумно понравилось... Знаешь, я тебе потом кое — что расскажу из своего детства... Интересно! А... Ты сейчас, наверное, очень хочешь кое — что у меня посмотреть, так? В порядке обмена, так сказать, да?
Мальчик, обмерев от восторга, торопливо кивнул, но мать засмеялась и, ласково погладив его по щеке, разочаровала:
— Завтра, Лёшенька! Ну не расстраивайся... Слушай, как мы сделаем...
И Нина, все больше внутренне приходя в восторг и возбуждение от пикантной задумки, подробно рассказала сыну свой план. Она говорила слегка игривым, томным голосом, член у мальчика снова начал подниматься и вскоре замер во всей красе, опять сделав из замученных треников макет полевого шатра князя Игоря. Продолжая говорить, Нина деловито извлекла член наружу иначала умело его дрочить, наслаждаясь размерами и восхитительной твёрдостью. Как раз, когда она завершила свой рассказ, Лёшка содрогнулся и густо заляпал спермой обтянутую футболкой мамину грудь. Нина подцепила на кончик пальца белую каплю, рассмотрела её со странным выражением лица и, сунув палец в рот, с удовольствием каплю проглотила, по-детски причмокнув языком. Подобным образом она собрала с грудей всю сперму. Лёшка завороженно смотрел на это гипнотизирующее зрелище. тщательно облизав палец, Нина весело посмотрела на сына и сказала:
— Если о чём — нибудь догадается папа — он меня убьёт. Тебя — не знаю... Если о чём — нибудь догадаются в школе — меня посадят. Ты понял, Лёша?
— Я уже не маленький, мам, — необыкновенно серьёзно ответил мальчик и несмело погладил через футболку мамины налитые тёплые груди.
В школу мать и сын шли вместе, то и дело переглядываясь с заговорщическим видом. Лёшка периодически косился на роскошные мамины бёдра, энергично двигающиеся под туго обтягивающей их деловой серой юбкой. «А интересно, ей кто — нибудь под подол заглядывет, когда она свою историю ведёт? Или ссат? Директриса всё — таки... Надо будет потом у неё спросить...» Лёшка радостно улыбнулся. Как это всё — таки классно, когда
