дыша и постанывая. Быстро сбросив с себя ночную рубашку, девушка забралась на кровать и улеглась между ногами хозяйки лицом к раскрытой уже успевшей увлажниться розоватой щели. Отстранив её руку, девушка раздвинула пальчиками большие половые губы женского органа и приникла к нему губами.
Её мягкий горячий язычок пробежал по внутренним сторонам бедер, описал дугу вокруг возбужденной норки и легкими нежными толчками начал проникать в разгоряченное лоно. Приподняв капюшончик уплотнившегося клитора, рабыня принялась нежно гладить его, едва прикасаясь к нежной коже подушечками своих тонких пальчиков.
Элен задышала чаще, и из её горла вырвался сдавленный крик, потом еще один. Тело её выгнулось дугой, и сильная судорога сотрясла его от пяток до самой макушки. Дана впилась в промежность хозяйки и стала пить сок, начавший в изобилии выделяться из разгоряченной щели.
— О-о-о! — застонала госпожа и обессилено упала на кровать.
Дана, вылизав лоно, как маленькая черная змейка, проскользнула к плечу и улеглась рядом, обняв тело своей госпожи. Её маленькая тонкая ручка нащупала еще не отошедшее от возбуждения полушарие груди, и пальцы, легко сжав сосок, стали теребить его. Её пухленькие влажные губки захватили второй сосок, и язычок заскользил по нему, возбуждая и дразня распаленное тело женщины.
Вторая волна оргазма накрыла Элен так неожиданно, что она чуть не лишилась чувств. Отдышавшись, она повернула голову и увидела блестевшие от счастья большие глаза рабыни. Не в силах сдержать себя, госпожа схватила головку негритянки и принялась осыпать её смуглое личико страстными горячими поцелуями. Дана обхватила свою хозяйку за шею, их губы соединились, и долгий затяжной поцелуй завладел ими.
— Где ты этому научилась? — тяжело дыша, спросила Элен.
— У нас в деревне все девушки умеют это делать, — хихикнула рабыня.
— У вас что, процветает лесбийская любовь? — хозяйка приподнялась на локте.
— Не знаю, про какую любовь Вы говорите, госпожа, — рассмеялась Дана, — Но когда девочка превращается в девушку, происходит обряд, во время которого старейшины определяют, кем станет эта девушка в жизни. Но кем бы она не стала, её отправляют к старой Лугунье, колдунье нашего племени. И она семь дней и ночей учит девушку таким ласкам.
— Зачем это? И что это за обряд?
— Обряд? — служанка замялась, — Ну, когда родители замечают, что простыни утром окрасились в розовый цвет, они сообщают старейшинам. Те устраивают обряд, во время которого отец этой девушки, если он есть, а если нет, то ближайший родственник-мужчина, берет в руки стержень, вырезанный из слоновой кости и похожий на то, что есть у каждого мужчины, и вставляет этой девушке между ног. Если она закричит, то тогда вождь вместе со старейшинами выносит решение, что такая девушка после замужества будет только хранительницей домашнего очага. То есть, будет вести хозяйство, рожать детей, готовить еду и во всем слушаться своего мужа и никогда с ним не спорить. А если девушка не издаст ни звука, ей предлагают на выбор копьё и лук. Копье — это воин. Лук — охотник. И при муже такая девушка тоже будет иметь свой голос. Я выбрала копьё, а моя сестра — лук и стрелы.
— Я не поняла, — замотала головой Элен, — А зачем тогда девушек забирает к себе эта ваша колдунья?
— Лугунья? Ну, как же? Природу не обманешь. Иногда появляются желания, пересилить которые очень трудно. А до замужества с мужчиной ложиться нельзя. Вот тогда-то и появляются подруги, старшие сестры, матери.
— Странные обычаи, — заключила женщина.
— Нам ваши обычаи тоже иногда странными кажутся, — ответила девушка.
— Это какие же?
— А Вы не обидитесь, госпожа?
— Нет, не обижусь.
— Рабство! — Дана внимательно посмотрела на свою хозяйку.
— Ты права, девочка, — тяжело вздохнула Элен, — Только давай, не будем сейчас спорить, а будем спать.
Они крепко обнялись и
