облегало её стройную фигурку, а белый фартук подчеркивал прекрасные формы её тела: округлую тугую грудь и плоский живот.
Тина, стараясь не ворочаться, скосила глаза в бок, стараясь рассмотреть комнату. Понятно было, что сейчас она находилась не в спальне Эльвиры.
— Госпожа, — тихо позвала она.
— Что? — незнакомка наклонилась.
— Простите, госпожа, — еле слышно сказала Тина, — Где я?
— Там же, где и я, — немного грубо ответила девушка, — На верхнем этаже. Меня попросили присмотреть за тобой. Так что можешь говорить со мной без этих дурацких протоколов, на которых помешалась Элька. Меня зовут Маша. И про госпожу забудь. Не люблю.
— Маша, — вновь обратилась к ней рабыня, — А вы, случайно, не знаете, где Эрика? Что с ней?
— Эрика? — девушка приподняла бровь, — А! Эта в латексе! Плохи её дела. Элька решила сама с ней разобраться. Так что с живой не слезет.
Тина закрыла глаза и тихо заплакала, но Маша, похоже, не обращала на это внимания. Она стояла у окна и смотрела на улицу.
— Простите, Маша, — снова позвала она девушку.
— Отвести в туалет? — не оборачиваясь, спросила та.
— Да, — Тина снова попыталь приподняться.
Маша подхватила рабыню и удивительно легко поставила на ноги. Поддерживая за талию, она медленными шажками направилась к боковой двери. Усадив Тину на стульчак, отошла к косяку и прислонилась к нему спиной.
— Не торопись, — сказала она, даже не глядя на девушку, — Никто за тобой не гонится.
Потом Маша терпеливо и очень осторожно мыла рабыню в душе, стараясь не причинять лишних неудобств. Обсушив её тело и волосы, девушка усадила Тину на низкий почти детский стульчик и придвинула к ней такой же низкий стол, на котором сразу же появилась большая тарелка с вареной картошкой и мясом, пара кусков хлеба и высокий стакан с чаем.
— Ешь медленно, — наставительно сказала Маша, — Не торопись.
Ну, как тут есть медленно, если почти два дня во рту маковой росинки не было! Девушка набросилась на еду, но очень скоро поняла слова Маши. После голодного существования живот чуть не лопнул от резкой боли, и Тина сбавила скорость под одобрительные кивки своего ангела-хранителя.
Только сейчас девушка заметила, что свободна от цепей и ошейника, с которыми она не расставалась с тех пор, как попала к Эльвире. Наевшись, она, не сумев сдержаться, сладко потянулась, чем заслужила сдержанную улыбку Маши.
— А теперь ложись вот на этот топчан, — приказала девушка, — Мне велено вылечить тебя быстро. Буду твои раны обрабатывать.
Уложив рабыню на не слишком мягкий лежак, Маша стала втирать в кожу какую-то сильно пахшую мазь. Работала она умело и неторопливо. Тина уже заметила, что её «нянька» всё делает без лишней суеты. К тому же, она не любила много говорить, как это было свойственно многим знакомым Тины. Девушка была сдержана и сосредоточена.
Боль начала утихать, в теле появилась расслабленность. Даже дышать стало намного легче, чему рабыня очень обрадовалась. Но хитрая девушка решила не выдавать своего улучшивсегося самочувствия и вовсю гримасничала от мнимой боли.
Но Маша, как видно, была опытной массажисткой и целительницей. На каждую гримасу она отвечала сдержанной улыбкой и приговаривала:
— Тебе только кажется, что больно. Иначе ты бы криком кричала, чем очень порадовала бы свою госпожу.
В конце концов, Тина оставила свою затею и целиком отдалась на волю случаю. Лишь одна мысль не покидала её. Почему Маша упомянула про ангела-хранителя? И, проснувшись на следующее утро, Тина спросила девушку об этом.
— А тебе не нравится? — усмехнулась та.
— Нравится, но я не понимаю смысла, — пожала плечами Тина.
— Скажи уж, что хочешь знать, как попала сюда, — Маша стала вдруг серьезной.
— Ну, и это тоже, — рабыня надула губки и опустила голову.
— Когда Элька выпроводила Федора, — начала рассказывать Маша, — Я, к твоему счастью, оказалась поблизости и всё
