захотелось засунуть руку в карман, причём обе, чтобы уж поиграться, так конкретно. Девица с силой, начиная снизу, проводила по своим холмам так, что её торчавшие соски, потом ещё долго вибрировали в порывах сладострастия.
Затем она встала и, согнувшись в три погибели, засунув один пальчик к себе в попочку, другим теребила себе лоно, не забывая и о возвратной поступательности сзади. Это продолжалось, наверно, полчаса, пока она не завыла как 76 енотов, совокупляющихся одновременно.
— Извращенка! — вновь повторил Вовчик, со скоростью пулемёта кнопая одной рукой по клавиатуре наладонника, а второй через карман брюк, доставляя себе адекватное наслаждение.
— Это ты извращенец! — разозлился я, — Онанируешь на мастурбирующую тёлку! Попробуй пропустить хоть один элемент из её эротических фантазий, я тебя оштрафую процентов на десять!
— Да ладно! Чё, ты?! Сил уже нет смотреть на это! — разобиделся дружбан.
— Хорошо, ... продолжай в том же духе, — успокоил я его и покинул смотровую площадку. В душевой я быстро скинул с себя все вещи и под тёплыми водяными струями дал волю рукам и голове. Я представлял, как доставляю удовольствие Леночке, именно так, как она этого хотела. Честно признаться, мне хватило всего пяти минут...
— Ты где пропадал? — удивился Вовчик, — она уже оделась и ждёт нас.
— В душе — кратко доложился я, — но ведь час ещё не прошёл!? Мы не должны дать ей повода заподозрить нас в подглядывании.
— Ага! — ехидно усмехнулся дружбан, — понятненько, чем ты там занимался!
— Я всё же несколько поскромнее тебя буду, — чуть зардевшись, пояснился ваш покорный слуга.
— Да-да! Ещё бы! О Вашей скромности, Сир, слагаются легенды... на Ру-тубе и Ю-тубе, — чуть помолчав, доусмехнулся Вовчик.
— Ладно. Не будем эту тему раскатывать и печь пирожки из тестовых подколок. Ты всё зафиксил?
— Досконально! С этим можно идти в любой банк... спермы...
— Отлично, вали к принтеру и распечатку своих измышлений отправь страждущему супругу. Короче, отработай свои денежки, а я пока пойду к нашему объекту и прогоню её домой. Пусть готовится...
По происшествие двух дней, сияющая Леночка, чуть не подпрыгивая от радости, притаранила нам объёмистый конверт с 30-ти%-ной надбавкой.
— Я так счастлива! Так счастлива! — щебетала она, — Вы вернули меня к жизни. Я обрела вкус и сладость любви!
Пожав нам обоим руки, она поинтересовалась, не желаем ли мы за адекватную плату вернуть к жизни ещё одного страждующего и несчастного в любви. Мы желали за адекватную плату. Финансовый божок, посыпая наши тупоголовости, совершенно отвлёк нас от местоименности. Мы совершенно не обратили внимания на разницу в смысловых интерпретациях: «Он, она, ей, ему»...
Впоследствии пришлось поплатиться. На следующий день нашу фазенду посетила особь, как бы мужеского полу, на самом деле таковой себя не считающей. Мы долго заглядывали за его спину в поисках его избранницы. Наконец, когда он дорубился в чём дело, прояснил ситуацию. Это ему нужна помощь. Ему, а может ей, по имени Валенсия, нужна была помощь в удержании своего любовника, который, предположительно ему, а может, всё таки ей, стал изменять.
— Тебе придётся совершить с ней коитус, — твёрдо заявил я, когда мы остались с Вовчиком наедине.
— Мне!!! — возмущался дружбан, — Да ни за какие сокровища Мира! Я не голубой!
— Интересно! А такие сокровища, — написав число на салфетке, заинтересовывал я, — не смогут поменять твоё мнение?
— Мне надо подумать, — погрустнел дружбан.
— Десяти минут тебе хватит?
— Вполне... Я согласен, — почти не раздумывая, согласился он, — только поклянись, что никому и никогда не расскажешь о происшедшем!
— Могила! Гробница Тутанхамона! — поклялся я.
— А ты, правда, готов мне дать десять штук баксов, если я трахну во все щели этого голубца? — без вожделения разглядывая Валентина, топчущегося возле входа в