благородном сыновьем порыве, совсем некстати охладившем меня 15 минут назад, когда мать уже была почти в моих руках.
Мама опять всхлипнула. Неужели, она не понимала, что лучше бы ей валить ща по добру, по здорова?
— Бедный... , — тихо скулила она надо мной, всё поглаживая меня по голове, — Игорь..
Да, катись оно всё к чёрту!! Я резко поднял голову, мама стояла передо мной, платье она уже привела в благопристойный вид, а на глазах, даже в темноте были видны слёзы на её глазах.
— Ну, ладно, мама... Как хочешь... Только мне сейчас твоя жалость к херам не нужна. А ну иди сюда..
Я схватил её за руки и резко потянул на себя. То ли она не ожидала от меня такого, то ли и не собиралась сопротивляться, но я легко и без усилий усадил её к себе на колени, лицом к тебе. Она тут же покраснела, мой твёрдый член упёрся ей прямо между ног.
Я грубо взял её лицо в свои ладони и почти вплотную приблизил к своему.
— Что ты там на кухне сделать хотела? И в душ ещё, да? У тебя на всё про всё двадцать минут, поняла? Потом придёшь в мою комнату! ТЫ ПОНЯЛА МЕНЯ, МАМА! И трахнешься со мной!! Хочешь мне помочь, так помоги, а не хнычь тут...
Её губы дрожали. Но она не сопротивлялась.
— Или лучше уезжай отсюда завтра! От греха подальше!! Я умираю уже три дня, — так хочу тебя!! Я тут ни одной женщины год не видел!!
— Игорь... — всхлипнула она, опуская глаза.
— Что, Игорь, мама? Думаешь, мне легко такое тебе говорить?! Не уедешь завтра, а у меня так тут уже за год крыша съехала, и я точно ночью дверь в твою комнату сломаю на хер и возьму тебя. Мать родную изнасиловал! И потом мне что, пулю себе в башку пустить? На Точке знаешь ли такие уже прецеденты случались раньше и не раз!
Она аж вздрогнула всем телом. Я снова приник к её губам. Без языка, но смачно и со страстью.
— ТЫ поняла меня, мама?!
Я легонько столкнул её с себя. Совершенно подавленная, она неуверенно встала с моих колен. На меня она не смотрела.
— Игорь... Но ты понимаешь, чего ты хочешь? Я же мать тебе..
Я рассмеялся, поднимаясь на ноги:
— О, мама, отлично понимаю... , — я схватил её руку и положил её ладонь на свой вздыбленный член, — чувствуешь это? И, поверь, этому ты виной! Я хочу тебя! Мне уже 21, мам... Мне твои утешения и ночные сказки уже не нужны... Нет, сегодня тебе придётся почитать мне перед сном совсем другую сказку!, — я зло усмехнулся, а мама торопливо отдёрнула руку от моего члена, словно, обожглась.
Я аж выдохнул. Было такое чувство, что гора с плеч свалилась. Надо же решился, взял вот и выложил ТАКОЕ вот так запросто. Пусть теперь сама думает. Я взял её за подбородок и поднял её лицо, чтобы она посмотрела на меня и с какой-то непонятной мне самому злостью, я проговорил:
— Мама, ну если, ты не горишь желанием отдаться собственному сыну и если тебе от этого будет легче, можешь считать это своим материнским долгом, — я повернулся в сторону дома, — я жду тебя, мама.
******
В дом я влетел, чуть не бегом. На какую-то секунду волны стыда перед ней вдруг снова стали накатывать на меня. Я даже обругал себя. Ну, чего ты так грубо с ней? Но я, словно, ошалел уже, и ни черта не соображал. Слишком много сегодня эмоций навалилось на мой разум и я сам себя уже слабо контролировал.
Я прыгнул в душ, — тёплая, нагретая солнцем за день вода из бака, полилась толстыми струями, а меня всё трясло. И снова червь сомнений и муки совести грызли меня изнутри, а член разрывало от возбуждения. Врагу таких чувств не пожелаешь..
Помню, немного в себя я пришёл только когда разобрал свою постель, и, раздевшись догола, нырнул под одеяло.
И уставившись в потолок, я лежал и потихоньку меня охватывала абсолютная уверенность, что самое страшное позади и в общем-то всё уже случилось.
Сейчас она придёт ко мне. Никуда не денется. Сейчас приберётся на кухне, примет душ. И придёт, горестно вздыхая,
