чуть припухшие от сосания губы... но если Андрей, втайне неравнодушный к парням, прекрасно осознавал, какой сказочный подарок в лице Никиты преподнесла ему судьба, то Никита, впервые познавший сексуальный кайф с парнем, воспринял голубой секс исключительно как секс, не акцентируя никакого внимания на его «цветовой» окраске, — Никите, классно кончившему Андрею в рот, было по барабану, кто и что о таком сексе думает; ему, Никите, и трезвому-то было до лампочки, какими словами клеймят однополый секс лукавые моралисты, а уж пьяному, да ещё возжелавшему трахаться — сильно возбуждённому... плевать ему, пьяному, было на то, что вместо блондинки — или брюнетки — вдруг оказался Андрюха! Секс — это кайф, и кайф с Андрюхой оказался ничуть не хуже несостоявшегося кайфа с предполагаемой девчонкой... Прошло минут десять или пятнадцать, прежде чем Андрей почувствовал, как член его вновь выпрямляется, сладостно затвердевает, наливаясь горячей тяжестью, — одной рукой лаская упруго-мягкий член Никиты, пальцами другой руки Андрей предвкушающе заскользил по члену своему, двигая крайнюю плоть... было снова приятно, и снова хотелось, — навалившись на лежащего на спине Никиту, Андрей медленно провёл кончиком языка по Никитиным губам, затем скользнул языком по подбородку, по шее — и, двигая своё тело назад, обхватил губами сначала левый Никитин сосок, затем правый, но надолго на сосках не задержался, и губы Андрея заскользили по животу, устремляясь к члену... член у Никиты не стоял — не был напряжен, и в то же время он не скукожился после оргазма, а был хотя и мягким, но при этом упруго-сочным, мясисто-крупным, — Андрей, вобрав в рот обнаженную головку члена, стал ласкать её во рту кончиком языка, стремясь вернуть Никите состояние возбуждения... и — не прошло и минуты, как Никитин член во рту Андрея стал стремительно затвердевать, — Андрея, выпустив член изо рта, выпрямился, оказавшись стоящим на коленях между разведенными в стороны Никитиными ногами... «Андрюха, давай в жопу... я в жопу хочу!» — проговорил Никита, глядя в глаза Андрея взглядом пьяного вожделения; член у Никиты стоял — и он, Никита, хотел ещё... школьник Никита хотел продолжения!"Легко!» — рассмеялся Андрея, поднимаясь с тахты. «Бля, ты куда... Андрюха, куда ты? — в голосе Никиты прозвучало недоумение, и это же недоумение отразилось в Никитином взгляде. — В жопу давай... в жопу ебать хочу!» «Сейчас, Никита, сейчас... лежи, Никита... я вазелин возьму», — тихо засмеялся Андрей, радуясь Никитиному желанию; Никита хотел, не скрывая своего хотения, и уже в этом был кайф — кайф предвкушения кайфа...
Тюбик с вазелином лежал у Андрея в ящике стола; последний раз Андрей пользовался вазелином полтора месяца назад, сняв на дискотеке парня чуть старше себя; точнее, парень снял Андрея, — Андрей заметил на себе характерный взгляд парня, и, выйдя покурить, они тут же обменялись парой ничего не значащих фраз, затем выходили курить ещё, и парень пожаловался Андрею, что поссорился со своей девчонкой, с которой они снимают квартиру, что теперь ему негде переночевать — негде перекантоваться до утра; назвал себя парень Сашей, сказал, что работает программистом в каком-то офисе, и Андрей пригласил парня к себе; конечно, был определённый риск звать к себе малознакомого человека, но Андрею хотелось трахаться... и потом: кто не рискует — тот не кайфует, — под лежачий камень вода не течёт; «поссорившийся со своей девчонкой» парень, назвавший себя Сашей, оказался обычным геем, причём геем с большим опытом, и Андрею поневоле пришлось разыгрывать из себя неофита — типа того, что «я в первый раз»; полночи они энергично трахались — кувыркались на такте и так и этак, а утром, когда парень уходил, они обменялись номерами телефонов, но... продолжения связи не получилось, — Саша несколько раз звонил
