неприязненно посмотрела на ... приближающийся член сына, но послушно распахнула рот, когда разбухшая головка упёрлась ей в губы.
— Мам, а люди байки слагают, что язычницы искусны в постели, словно шлюхи, — пробормотал Игорь, — а ты, я вижу, даже члена-то мужского во рту не держала, — он хмыкнул, — знала бы ты, что умеют вытворять с мужским членом пленные половчанки..
Мама что-то пыталась гневно промычать, но Игорь не дал, — опять насадил её рот до самого горла.
Это длилось медленно и размеренно, а потому казалось особенно изощрённым. Мама стояла на четвереньках перед сыном, подняв голову и широко распахивая рот, а сын, держа мамину голову в надёжном капкане, насаживал рот мамочки на свой член. Медленно на всю глубину член входил в её рот. Матери требовалось изрядно напрячься, чтобы вобрать здоровенную плоть сына в свой ротик до конца.
— Мама... Мама... , — постанывал Игорь, каждый раз, когда её нос упирался ему в живот, — господи, как долго я об этом мечтал...
Тихо потрескивал огонь в печке баньки. Клубился пар. Мама послушно брала в рот. Игорь аж заурчал. Его рука, на которую была намотана материнская коса, двигалась всё быстрее, его бёдра всё резче двигались навстречу маминому рту, так что его яйца уже с тихим шлепком бились о мамин подбородок. Игорь уже сидел на самом краешке лавки и раздвигал ноги настолько широко насколько он, вообще их мог раздвинуть, чтобы иметь возможность засадить в мамин рот, как можно глубже.
Мама всё переносила безропотно. Давилась, кашляла, отплёвывалась, — но не пыталась возражать или отворачиваться. Когда Игорь, приказал ей лизать его член и яйца, — она тут же, послушно принялась нежно и сосредоточенно облизывать мокрый от её слюны член, а после старательно и тщательно вылизывать яйца сына. Потом долго, опять по велению сына, ласкала его член губами. Игорь млел. Может, мама, управлялась с его членом и неумело, но зато с такой непередаваемой искренней нежностью и старательной лаской, чего не было и не могло быть ни у девок с хмельного двора, ни у рабынь. На миг ему даже пришла мысль, что такой сладкий миньет может подарить мужчине только его собственная мать, нутром чувствующая желания и настроение сына. Нет, такого блаженства он не испытывал даже в хмельном доме. Он даже похвалил маму, сказав ей, что если бы она была шлюхой в хмельном дворе, — то за такой отсос мужчины платили ей бы бешенные деньги. Щёки и уши мамы снова зарделись.
— Мам, — хмыкнул сын, — но это только ты так можешь, — стесняться с мужским членом во рту..
Желание уже разрывала его изнутри. На миг ему показалось, что его член превратился в вулкан. А через миг началось извержение... Мощное и бурное..
Когда он пришёл в себя, мама сидела на коленях у его ног. Её губы, щёки, грудь, — всё было перемазано в его семени, а сама мама выглядела ошарашенной. Игорь улыбнулся матери... Но вдруг случилось, то чего он совсем не ожидал. Глаза мамы вдруг потемнели, и она без лишних слов залепила ему крепкую пощёчину..
— Мама! — взревел он.
Но мама уже была на ногах. Разъярённая, с видом тигрицы, уперев руки в голые бока, она с вызовом смотрела на Игоря, сузив от злости глаза. Игорь аж сник сразу. Крайний раз мать была так зла лет пять назад, когда он с друзьями обнес соседскую грушу. Хм... теперь его вина надо думать повесомее.
— Игорь, сын Олега, — медленно прошипела мать, — я, кажется, уже просила тебя не забывать о том, что я твоя мать! Пусть ты теперь глава семьи! Но я твоя мать! И я требую уважения к себе!!!
Игорь опустил голову. Но не из-за того, что ему стало стыдно. Хотя, конечно обижать и злить маму ему не хотелось. Особенно после того, как она подарила ему такое блаженство. Но дело было в другом. Вид матери, обнажённой, отчитывающей его, словно нашкодившего щенка, но чуть ли не с головы до перемазанной его семенем,
