пятьдесят или даже сто ударов, прежде чем он сможет поторопиться и засунуть мне свой полустоящий...
— Хуй.
— Ну да, хуй... Но он тут же спускает!... Приходится и лизать... Вот тогда у него стоит во всю!... Но все эти подробности слишком неприятны.
— А лизать тебя тоже он приучил?
— Как бы не так!... Твой тёска, Александр Константинович...
— Хозяйский сын?
— Да, старший и к сожалению покойный... Вот уж был кобель кобелём!... И кого он тут только не... Всех девок перепортил!... Ту же Дусю, например... А летом за дачницами ухлёстывал... И ведь не было ему отказа ни от кого!... Что говорить про меня? Только головой кивнёт, и бегу, сломя голову!... Мы особо-то не скрывались, так что муж знал обо всём и бил меня смертным боем...
Этот удивительный рассказ пробуждает в моем хуёчке животные инстин¬кты. Серафима Сергеевна ускоряет это возрождение, щекоча мне яйца. Я, в свою очередь, сжимаю рукой её пизду, и ощущаю, как она разбухла от наслаждения, разбухла настолько, что стала тесной.
— А ну-ка, повернись ко мне боком, — велит она и скрещивает свои ноги над моим задом. — Так приятно?
— Очень, — соглашаюсь я, принимаясь сосать её груди.
Она засовывает палец мне в заднюю дырочку, я делаю то же. Мой хуёк проскальзывает в её пизду, и я начинаю ритмично толкаться вперёд, как раньше. И не перестаю сосать её груди. Мой палец двигал¬ся туда-сюда в заднице, вздрагивающей от этого проникновения. Вскоре Сима с воплем кончает ещё раз. Но при этом сжимает, протянув руку сзади, мои яйца так сильно, что я вскрикиваю.
— Что, больно? — с тревогой спрашивает она.
— Лучше вылижи меня ещё раз, — предлагаю я.
Чтобы приласкать меня языком, она опять склоняется лицом к кровати так, что зад её предстаёт передо мной во всей красе.
— А туда сможешь? — спрашивает она, становясь на колени так, что зад оказывается на весу, затем смачивает слюной указательный палец и просовывает его в заднюю дырочку. К моему удивлению, без особого труда просовывается туда и мой хуёк.
— Ну как? — для вежливости спрашиваю я, чувствуя, как при каждом толчке мои яйца ударяются о её пизду.
— Здорово! — говорит Сима. — Но будет приятнее, если ты обхватишь одной ру¬кой мою письку, а второй сожмёшь сиськи.
Чувствуя, что вот-вот кончу, я, было, подаюсь назад, но мускулы её задницы смыкаются вокруг голов¬ки, и я выплескиваю сперму внутрь. Одновременно начинает непроизвольно дёргаться и ахать и жена управляющего.
— Этому тоже научил тебя мой тёзка? — интересуюсь я.
— Нет, то мой мужик. И мне это совсем не нравилось. Ведь так больно! Не знаю, что такое сегодня на меня нашло... Сама вдруг захотела... Правда, вначале было довольно больно. Словно девственности меня ты лишал. Но чем дальше, тем больше удовольствия получала и, чувствуя, как твой хуёк твердеет там, вновь ощутила такой при¬лив наслаждения, что кончила ещё раз, одновременно с тобой. Но на сегодня, пожалуй, хватит.
— Раз хватит, значит хватит, — соглашаюсь я.
— Да и с тебя, поди, достаточно? — улыбаясь интересуется она.
— Пожалуй, — снова соглашаюсь я и предлагаю ей сладо¬стей.
— Александр Константинович обычно приглашал меня выпить с ним по рюмочке ликера. Но где ж его теперь взять? Сухой закон!...
— А самогон?
— Ну, этой отравы в деревне завались. Но зачем травить себя? А мужики и бабы пьют больше с горя... Ну да ладно, сладенький ты мой, давай прощаться.
— До завтра?
— Если мужик мой не вернётся... Спокойной тебе ночи!
— Спокойной ночи! — повторяю я, и тут же засыпаю.
