распишет-расскажет? Ты не подумал об этом?
— Что он расскажет? Что я обещал его трахнуть?
— Что ты угрожал ему — обещал совершить с ним насильственный гомосексуальный акт... изобразит из себя жертву сексуальных посягательств с твоей стороны — скажет, что ты хотел его изнасиловать... вот, бля, о чём я сейчас говорю. Не боишься?
Архип, глядя на Баклана, презрительно хмыкнул.
— Не скажет он так. А если, бля, скажет... вот ты мне, Санёк, скажи: ты слышал раньше в адрес салабонов подобные выражения? Типа «выебу», «раком поставлю»... слышал?
— Ну, слышал...
— Вот! А почему ты раньше не придавал таким выражениям такое значение — раньше не слышал в них буквальный смысл? Ну-ка, Санёчек, скажи мне! — Архип, глядя на Баклана, хитро сощурился.
— Ты думаешь, что всё дело в том, что теперь я... что мы с тобой...
— Вот именно! Всё дело в этом... стопудово в этом! То есть, если Шланг воспринял мои слова в туалете буквально, то он стопудово не чужд этой темы... и тогда я не удивлюсь, если увижу, что к утру он писсуары не почистил — задание моё не выполнил... — Архип, глядя на Баклана, рассмеялся.
— Ну, и что ты сделаешь, если он писсуары действительно не отдраит? Выполнишь то, что ему обещал? — Баклан, никак не ожидавший от Архипа таких оригинальных и вместе с тем не лишенных логики умозаключений, глядя на Архипа, не пытался скрыть своего неподдельного интереса.
— Нах он мне нужен! — не задумываясь, отозвался Архип. — Он же, бля, не пацан — он гнилой, бля, урод... морду ему набью — вот что я сделаю!
— И тогда он подумает, что ты, обещая поставить его раком, понятия не имеешь, как всё это делается на самом деле... вместо кайфа — в морду! — Баклан засмеялся. — Огорчится ефрейтор...
— Дык... я же не скорая помощь на безвозмездной основе, — в тон Баклану отозвался Архип.
Они замолчали; они оба чувствовали усталость, и вместе с тем спать не хотелось — сна в глазах не было... Баклан, не глядя на Архипа, думал о том, что Архип на самом деле оказался вовсе не таким простачком, каким он до этой ночи ему, младшему сержанту Бакланову, представлялся... а Архип, в свою очередь не глядя на Баклана, думал о том, что теперь, наверное, он сам, слыша от кого-нибудь выражения типа «выебу» или «поставлю раком», будет невольно думать о буквальном смысле этих слов... кто б мог подумать, что эта ночь откроет столько нового!
— С Кохом понятно... А Заяц? — нарушил молчание Баклан.
— А что — Заяц? — Архипу вдруг показалось, что он ожидал такой вопрос... он ожидал вопрос про Зайца — и в то же время вопрос этот застал Архипа врасплох.
— Ты про него... ты в роте кому-нибудь скажешь?
— Зачем? — Архип, глядя Баклану в глаза, пожал плечами.
— Ну, то есть... ты про него рассказывать никому не будешь? — зачем-то переспросил — уточнил — Баклан, словно предыдущий ответ Архипа прозвучал для него, для Баклана, недостаточно внятно.
— И ты про него никому не расскажешь, — чуть помедлив, с лёгким нажимом в голосе отозвался Архип, пристально глядя Баклану в глаза. — Заяц — нормальный парень... хуля мы будем про него рассказывать? Да и потом... что про него рассказывать? Что он сосал? А мы сами, бля, что — не сосали?
Секунду-другую они, сидящие друг против друга, молча смотрели друг другу в глаза... конечно, Архип был прав, но Баклан, спрашивая о Зайце, хотел спросить Архипа совсем о другом — и, пожимая плечами, Баклан усмехнулся-хмыкнул в ответ:
— Ты что — меня убеждаешь, что ли? Я, Андрюха, через каких-то четыре дня буду дома — со всеми вытекающими из этого приятными последствиями... нах он мне нужен, этот салабон, чтоб я про него кому-то здесь, в части, говорил-рассказывал!
— Дык... а я о чём? Я ж тебе именно об этом и говорю!
