ожидании прикосновений голову.
С величайшей деликатностью я намылил внешние покровы женского органа и полоску кожи между мягких ягодичек. Потом, подразнивая ее мелкими движениями, проник пальцами между внешними губками и завладел уже набухшими внутренними и чувственным клитором. К моему удовлетворению она не смогла сдержать глубокого и томного стона. Девочка отвлеклась от стирки и мягко заметила:
— Потри, потри немножко — пусть понаслаждается.
Не смывая мыла с лобка и ног, я намылил уже обе ладони и приступил к обработке мягких и спелых плодов, что повыше животика и даже талии. В результате этой операции сосочки так обворожительно набухли, что смешались с кругами, которые пошли у меня от желания перед глазами.
Потом она стояла перед нами вся в мыле, напитанная ожиданием и трепещущая от беспомощности. Я подождал немного и стал тщательно смывать ее струей воды, помогая ладонью, любуясь и наслаждаясь постепенно проявляющимся телом.
— Ну, все, все, теперь отпустите меня, — попросила наша пленница.
— Что, просто так тебя отпустить?! — возмутилась Леночка, — Нет уж, ты должна нам что-нибудь за это пообещать.
— Обещаю тебя немедленно выпороть, — парировала мама.
— Так не пойдет, — не сдавалась дочка, — а за свои слова ты ответишь. Сделаем так: мы развяжем тебя, а за это ты позволишь его пальчику проникнуть в свою попку прямо у меня на глазах.
Женщина даже пристукнула пяткой по дну ванной.
— Я никого никогда не пускала туда и не пущу.
— Пожалуйста, тогда стой, пока не передумаешь, — и Ленка повлекла меня прочь из ванной комнаты. — Как думаешь, она согласится? — таинственно зашептал ребенок, когда мы уже вошли в зал.
— А тебе зачем? — поинтересовался я, уже предвкушая новые ощущения.
— Да мне незачем, просто хочу сделать вам обоим приятное, — пожал плечами ребенок.
— Ты просто бестия, — удивился я, — Может быть, она и вправду никогда не пробовала.
— Надо же когда-то начинать, — улыбнулась девочка и как бы невзначай задела мне край рубашки так, что головка слегка обнажилась.
— Хорошо, хорошо, я согласна, — услышали мы смиренный голос из ванной.
— Иди отвязывай, — обрадовалась девочка и бросилась застилать чистой простыней кровать в спальне.
Через минуту я уже привел туда побледневшую женщину, одновременно массируя ей слегка занемевшие кисти рук.
— Что мне делать? — спросила она, остановившись перед великолепным ложем.
— Для начала ложись на животик, — принялась командовать дочка.
Женщина подчинилась с необыкновенной грацией и уже начинающимся новым вожделением.
— Где у тебя лабриканты и всякие там игрушки? — не унималась юная экзекуторша.
— Возьми в нижнем ящике, бесстыдница.
— Вот и славно... Так, кисти рук на уровень головы, коленки на уровень локтей, попку оттопырить!
Трудно представить себе более притягательную позу.
— Коленки чуть шире. Расслабься везде, чтобы не было больно. Ну, готовь пальчик и заходи мягонько.
При виде дивно очерченного, притягательного, выставленного на показ ануса я впал в почти бессознательное состояние. Ничего не чувствуя, кроме бесконечного желания непременно проникнуть туда, я окунул средний палец в обволакивающий лабрикант и начал нежно массировать края чудесного отверстия. Постепенно, слабыми круговыми движениями я проникал все глубже и глубже, чувствуя, как стенки прохода благодарно обнимают вторгнувшегося гостя. Она почти не сопротивлялась, только изредка, когда я был недостаточно деликатен, волновалась попкой и слегка охала. И мне, и ей нравилась наша процедура все больше и больше. Она все чаще перекладывала голову с одной щеки на другую, сладко вжималась в прохладную простыню и все сильнее впивалась
