слушал, как журчит ее струйка. Потом, так же с закрытыми глазами помог ей подняться. После этого одел штаны обратно, поднял на руки и отнес обратно. Она все время морщилась от боли, и мне было безумно ее жаль.
Я сбегал в аптеку и купил нужную мазь, антисептики и пластыри. Начал готовить ужин. Затем еще раз покормил, и еще раз сносил пописать. Это все было мне не в тягость. Настоящие проблемы начались после. Маринку нужно было помыть, причем мочить попу было нельзя, и я не представлял, как это сделать. Дочка все придумала сама. Я просто следовал ее указаниям. Отнес в ванну и по отработанной схеме усадил на биде. После того, как она подмылась, я помог ей встать вплотную к ванне, предварительно надев на нее свежие трусики. Выше пояса она разделась сама, я лишь придерживал ее за бедра. Наклонившись над ванной, Марина кое как помыла свою верхнюю половину, обтерлась и надела свободную футболку, подходящую для сна. Я отнес ее в постель, решив, что на этом мои испытания закончились. Но они только начинались.
— Пап, погоди. Мне еще нужно пластырь сменить.
— Там?!
— Да.
— Эммм... доча, может ты сама как-нибудь?
— Нет. Мне неудобно. И я боюсь, что не так что-нибудь сделаю, или рану задену.
— Ну-у, ты аккуратненько.
— Пап, да не стесняйся ты. Я виновата что ли, что так вышло? Кого мне еще просить? К тому же не думаю, что тебя голая задница удивит. Ты и меня до 8 лет купал!
— Сейчас несколько другая ситуация.
— Пап!, — настойчиво повторила Марина, и я сдался.
— Ладно. Чего там делать?
— Для начала трусы с меня снять.
— Щас, только руки помою.
Вернувшись из ванной, я откинул одеяло с дочери, взялся за резинки ее трусиков и приспустил их до того предела, где расщелина между ягодиц ныряет в загадочную сокровенную темноту. Пластырь был наклеен на правое полупопие у самого ануса. Я взялся за его краешек, но Маринка остановила меня:
— Подожди. Доктор сказала, что сначала нужно антисептиком вокруг, ну... сфинктера обработать и его сам тоже.
Меня прошиб пот, но я взял себя в руки. Выдавил из тюбика на подушечку указательного пальца антисептический гель, а потом свободной рукой слегка раздвинул ягодицы дочери. Когда мой палец коснулся нежного аккуратного бутончика, Марина вздрогнула.
— Больно, Мариш?
— Нет, нет. Продолжай.
Очень бережно я обработал анус и область вокруг него. Дальше было проще. Старый пластырь отошел легче, чем я думал. Мази в больничке не пожалели. Я нанес на рану лечебное средство, быстро наклеил новый пластырь и с облегчением натянул трусы дочери обратно.
— Вот и все.
— Вот видишь! А ты боялся. Только это нужно каждые 6 часов делать. Мне так сказали.
— Щас 8? Я понял. Поставлю будильник на 2. А ты отдыхай, намучилась сегодня...
— Ну поговори со мной еще немножко.
— О чем?
— О чем хочешь. Ты давно меня ни о чем серьезном не спрашивал.
— Хорошо. Что у тебя с твоим Николаем, кажется?
— Ничего. Мы расстались.
— Извини.
— Да нормуль все.
— А почему, если не секрет.
— Не секрет. Мне нравится другой мужчина.
— Ясно. Дело молодое. Учитесь вместе?
— Нет. Он намного старше меня.
— На сколько?
— Намного, пап.
— Ты поосторожней с этим делом. Он опытный. Надлюбит и бросит. Ты страдать потом будешь.
— Этот не бросит никогда.
— Откуда такая уверенность?
— Я знаю и все!
— Чувства-то хоть взаимны?
— А он еще не знает ничего. Хотя, может догадывается.
— Вот как? Так сама ему скажи. Это раньше такое было не принято, а сейчас другое время.
— Я не могу ему сказать. Боюсь, что он испугается.
— Чего?
— Моих чувств. Я лучше подожду, когда догадается. Или сам первый шаг сделает.
— Смотри, не прожди вечно. Так бывает.
— Думаю, на этой неделе все решится.
— Все-то ты знаешь, все у тебя спланировано.
— А то!
— Ладно, спокойной ночи.
— Ночи, па!
Я лежал у себя и тупо смотрел в потолок. В висках бешено стучала кровь. «Неужели
