я, соответственно, то же самое сделал с ним... А последний раз меня драл в очко в Германии английский парень лет тридцати, приехавший в Германию на футбольный матч поболеть за свой клуб, — это было в гостинице, где мы сняли комнату на ночь без какой-либо регистрации, и это... это был полный экстрим: видимо, приняв меня за немецкого педика, ищущего утешение в случайном сексе, он отодрал меня за ночь пять раз, благо такому напору я нисколько не противился, а утром, когда мы расставались, в знак хорошо проведённой ночи он дал мне немного денег, хотя изначально ни о какой плате мы не говорили и за комнату в гостинице заплатил я... протягивая мне несколько смятых купюр, он довольно похлопал меня и раз, и другой по заднице — знал бы он, с кем он расплатился за секс!... Это действительно был экстрим, если учесть, что я был в Германии в тот раз с целью проведения переговоров со своими деловыми партнёрами, — знали б мои деловые партнеры, к а к я провёл ночь, предшествующую подписанию соглашений о взаимовыгодном бизнесе... впрочем, подобных авантюр в моей жизни больше не было, — я смотрю, как Эдик старательно втирает гель в головку своего члена, ожидая, видимо, моей команды.
— Эдик, — тихо смеюсь я, — ты что — хочешь кончить, не приступая к делу? Иди ко мне...
Член у Эдика смазан — готов к анальному сексу, и я... говоря «иди ко мне», я поднимаю вверх широко раздвинутые ноги, отчего мои ягодицы гостеприимно разъезжаются в стороны, — прижимая колени к плечам, я подставляю Эдику свой зад...
Да, Эдик, да... сейчас ты меня трахнешь — ты меня выебешь так, как ебал меня когда-то твой будущий отец... кто знает в начале, что будет потом? Я лежу на спине, прижимая колени к плечам: чаще всего именно так, находя для этого время и место, мы задирали друг перед другом ноги, взаимным кайфом скрашивая будни армейской службы... о, какой это был кайф! Безоглядно желанный, упоительно сладкий кайф... младший сержант Вася — твой будущий отец — не был геем, но он был молод, как молоды бывают в армии все, кто призывается в восемнадцать лет, и потому, когда на него накатывало сексуальное желание или когда со своим вспыхнувшим желанием подкатывал к нему я, он отдавался однополому сексу с неизменным чувством безоглядного упоения... и не только он! Толик, Серёга, Валерка... разве нужно быть обязательно геем, чтоб испытывать удовольствие от собственной юности?
Этик, садясь на колени перед моим распахнутым задом, направляет член... и по тому, как он входит в меня — по его взгляду, вмиг ставшему каким-то сосредоточенно-детским, я тут же делаю вывод, что по части секса анального Эдик такой же профан, как и в части секса орального... или он, вставляя мне в зад, при этом ухитряется не упускать из виду, что я его шеф — его всевластный начальник-работодатель? Эдик входит неумело — входит в меня слишком грубо, но я его не останавливаю... пусть делает так, как делает! Вогнав в меня член до самого основания, Эдик на какой-то миг замирает, вслушиваясь в собственные ощущения... затем, глядя мне в глаза, неуверенно двигает сверху вниз бёдрами... помогая ему, я пару раз поддаю снизу вверх задом: давай, Эдик, давай! Еби меня, Эдик, как делал это когда-то младший сержант Вася — в мартовских сумерках на расстеленной на земле шинели... Эдик двигает задом, и член его — вполне приличный член — скользит во мне, словно поршень, — я, обхватив обеими руками голову Эдика, притягиваю его к себе, и губы мои тут же ... жарко впиваются в губы его... так делал иногда Валерка — сослуживец твоего будущего отца... их койки в казарме стояли рядом — их койки разделяла общая тумбочка, но они оба ничего друг про друга не знали... ни Вася, ни Валерка понятия не имели, что они оба с одинаковым успехом кайфуют со мной — оба с неизменных удовольствием трахаются и в рот, и в зад, — не будучи геями, они оба кайфовали,
