не оценить его послушание... и, неожиданно для себя желая компенсировать Зайцу этот лишний час, что, в общем-то, было совершенно справедливо, Архип проговорил, обращаясь к Шлангу:
— Зайца в шесть не будить — он будет спать до семи. А ты, товарищ ефрейтор, к утру отдраишь три писсуара. Видишь, как сделал это Заяц за смену свою... глаз любуется! Сделаешь точно так же...
В принципе, это был вполне банальный — совершенно рутинный — момент: солдат-старослужащий дал задание бойцу, пусть даже и ефрейтору, выполнить некий объём работ... обычное дело! Но...
— Почему я? — недовольно проговорил Шланг, глядя на Архипа сонными глазами.
— А кто, бля? Я, что ли, буду делать? — искренне удивился Архип.
— Он пусть делает, — проговорил Шланг, не глядя на Зайца.
— Он своё сделал, — Архип, говоря это, кивнул подбородком на три матово сверкающие писсуара. — Ещё три сделаешь ты... и остальные потом поделите — к возвращению роты всё должно сверкать!
— Он салабон... ему это делать положено, — отводя взгляд в сторону — переводя взгляд на писсуары, еще более недовольным тоном пробурчал Шланг.
— А тебе, бля, что — уже не положено? — на скулах Архипа заиграли желваки, и взгляд его мгновенно сделался жестким и колючим. — Тебе — не положено?
В туалет в трусах вошел младший сержант Бакланов — через плечо Баклана точно так же, как у Архипа, было перекинуто махровое полотенце, в левой руке он держал зубную щетку и тюбик с зубной пастой, — протягивая полотенце, щетку и тюбик Архипу, Баклан, с любопытством скользнув взглядом по лицу стоящего у стенки Зайца, проговорил:
— Подержи, Андрюха... я отолью.
Архип, не глядя на Баклана — впившись взглядом в лицо ефрейтора Коха, взял из рук Баклана полотенце, щетку и тюбик.
— Я полгода отслужил, а он... — Шланг, всё так же на Зайца не глядя, боднул воздух — кивнул в сторону Зайца головой, — он в роту только пришел... пусть он это делает!
Баклан вошел в кабинку — стал задом к ... проходу, в котором стояли Баклан, Шланг и Заяц; послышалось журчание упруго бьющей в дно унитаза струи.
— Ты, бля, служил?! — напористо выдохнул Архип, делая шаг в сторону Шланга, и Заяц, глядя на Архипа, невольно затаил дыхание — внутренне сжался, потому что ему показалось, что Архип сейчас Шланга ударит... уходя в армию, Дима Заяц, никому в том не признаваясь, больше всего боялся, что там, в армии, его будут бить. — Ты?! — Архип, в одной руке держа туалетные принадлежности Баклана, другую руку резко вскинул на уровень Шлангова лица — ткнул в сторону Шланга указательным пальцем. — Ты — служил?! Это я служил! Саня служил! И он... — Архип ткнул указательным пальцем в сторону Зайца — он тоже будет служить! Его, бля, поставят на должность вместо Хакаса, и он... не ты, бля, а он... он, бля, будет служить — будет в парке ебаться с техникой! А ты, бля... ты где служил — в каком месте? Ты полгода сидел в канцелярии — ты, сука, ни разу за эти полгода не был со всеми на полигоне! И ты еще будешь мне что-то здесь возражать?! Будешь, бля, мне указывать, кого мне назначить драить писсуары?
Архип порывисто сделал в сторону Шланга ещё один шаг — и в этот момент Заяц, который увидел, как Архип замахивается рукой, чтобы Шланга ударить, неожиданно для себя самого торопливо проговорил, голосом опережая движение Архиповой руки:
— Я сделаю... завтра сделаю — почищу остальные писсуары!
Архип, словно споткнувшись, на мгновение замер... но уже в следующее мгновение взгляд Архипа — жесткий, угрожающе неприятный — впился-упёрся в Зайца.
— Ты, салабон! Тебе кто дал здесь слово?! — выкрикнул-выдохнул не на шутку разошедшийся Архип. — Кто разрешил тебе рот открывать?
Заяц сам не знал, как у него проговорилось — из него
